— Благодарю вас… — Пакс сбилась, не зная, как, какими словами выразить испытываемые ею чувства. — Я даже не знаю, как объяснить, насколько я вам признательна…

Киакдан протестующе замахал руками:

— Я всего лишь освободил придавленный росток, а дальше он рос и развивался сам. Твой дар — прекрасное владение этим клинком. Мне же дано понимать и чувствовать живые души.

Пакс, улыбаясь, подхватила его фразу:

— Причем самые испуганные тоже. Я этого не забыла и никогда не забуду.

— Ты лучше скажи мне, — неожиданно сменил тему колдун, — не забыла ли ты, когда тебе в последний раз довелось поесть?

— Когда было нужно, тогда и еда, если не было более важных дел, — от души расхохотавшись, сказала Пакс. — Не желаете ли разделить с нами трапезу? Это было бы большой честью для меня и…

— …И огромным испытанием для рыцарей, которые и так чувствуют себя не в своей тарелке рядом со мной. Так что я, пожалуй, воздержусь от посиделок за вашим столом, тем более что доверившийся мне лес еще не успокоился. Чтобы привести его душу в должное состояние, мне придется много поработать, и чем скорее я начну, тем лучше.

— Уважаемый магистр Оукхеллоу, — почтительно, с использованием полного титула, обратилась к колдуну Пакс.

Тот, поняв, что шутки отброшены в сторону, приосанился и внимательно посмотрел ей в глаза. Пакс же, опустив голову, сказала:

— Если Гед пошлет меня теперь туда, откуда мне уже никогда не придется вернуться в вашу священную рощу, то я хочу, чтобы вы знали: я все помню и остаюсь безмерно вам благодарна. У меня ничего нет при себе, что я могла бы принести вам в дар, кроме слов моей благодарности.

Коротко кивнув, киакдан ответил:

— Госпожа Паксенаррион, паладин Геда! Вы принесли в дар священной роще и душе этого леса все, что у вас было, и все, что мог отдать смертный этим непонятным для людей божествам. Не считайте себя связанной обязательством вернуться ко мне или принести что-либо в дар. Если богам будет угодно, чтоб мы снова свиделись, я буду рад этому в любой день, в любую погоду, в любое время года. Вы навсегда останетесь в моем сердце, в душе леса и в тонком мире эльфов, ибо Великое Дерево знает, какие плоды растут на его ветвях. — Договорив похожие на заклинание прощальные слова, он развернулся, набросил на голову капюшон и скрылся а лесу — там, где, казалось, между деревьями не было и подобия травы.

Пакс обернулась и увидела, что королевские оруженосцы уже установили походный шатер. За откинутым пологом стоял стол, за которым сидели король, один из эльфийских рыцарей, Аммерлин и три маршала. Свободным оставалось одно место напротив короля. Поймав взгляд Пакс, он встал и позвал ее: