Насекомое, повисшее за стеклом лоджии «Взгляда Морганы», ударилось, повертелось за ним. Колдун не открыл окно. Посмотрел еще раз на фонари, и одел свой фрэнч.

Кольчугу клерика он снял после той встречи с кочевницей, на свалках Брэйврока, — за городом, где начинались Пустоши, — и теперь она тускло мерцала рядом с постелью.

Он сел за бумаги.

Помнил, он из расследования следующее после их разговора: мадам Леви.

«Имела ли она отношение к смерти Сайга Бахрейна или нет, — вывел он на листе бумаги для консистории. — Мне это не известно… И знать я этого не хочу».

«Имела ли она отношение к смерти Сайга Бахрейна, клерика, — вывел колдун пером по очередному листу с печатями Конгрегации святой канцелярии. — Мне это выяснить не удалось. И знать я этого не хочу. Но постараюсь выяснить об оной информацию, касающуюся дела, если Конгрегации святой канцелярии это угодно». — Поставил точку, дату и подпись.

На других бланках он написал тоже самое. И подпись на них уже была проставлена.

Расследование зашло в тупик, думал колдун, дотронувшись до опсиса на столе, и тот зажегся; спроэцировал в пространство прямоугольник с различными иллюзиями Магов Покрова, играясь иллюзиями актеров. Колдун глянул на него. Посмотрел что-то напоминающее фастнахтшпиль и оставил опсис нетронутым на столе.

Музыка, льющаяся за окном «Взгляда Морганы», его успокаивала.

III

— Кем она была?

— Она есть.

— Вы не ответили на мой вопрос.

Колдун повертел в руке кулон напоминающий каплю с перекладинкой поверх нее. Внутри кулона светился зеленый камень.

— Судебный исполнитель, — соврал колдун сам не понимая почему.