Серебряной молнией сверкнул в воздухе нож, нацеленный в спину молодого вождя. Один из прислужников Варг-гхора помочь ему попытался. Да видно, шаманство Роба непобедимым было. Нож пересек границу круга и упал, не долетев до Уран-гхора. И тут же кинжал Ярха пробил грудь подлеца:

— Сдохни, трусливый пес!

В тот же миг молодой вождь перерезал шею своего врага. Сорвал с него шапку, поднял так, чтобы все видели:

— Пойдете ли под мою руку, орки?

Страшен и дик был вид его — глаза кровью налились, рот кривился в оскале, и клокотало в горле рычание:

— Есть ли среди вас те, кто хочет поспорить со мной за власть?

Молчали воины. Никто не хотел против бешеного зверя выступить. Крикнул Ярх:

— Ты наш вождь, Уран-гхор!

Нестройным хором и остальные подхватили. И с лица Уран-гхора сползла звериная маска.

Роб приказал воина, которого Ярх убил, в круг уложить, рядом с Варг-гхором. Кровь мертвых земля не приняла. Надулись над телами красные пузыри, поднялись в воздух, лопнули и черным прахом осыпались вниз.

— Где моя жена? — спросил вождь. — Где Айка?

Ответом ему тишина была. Переглядывались орки, никто Айки в толпе не видел.

— Где Айка? — заревел Уран-гхор, снова теряя орочье обличье.

— Здесь твоя жена, — ответил ему визгливый голос. — Да только недолго тебе на нее любоваться, если меня не отпустишь.

От каранг шел Акхир, толкая впереди себя Айку. А у груди ее держал нож, какими шаманы вырезали сердце поверженного врага. Женщина не плакала и не вырывалась, спокойно шла, только руками живот прикрывала, берегла нерожденное дитя.

— Дай слово, вождь, что отпустишь меня живым, куда пожелаю. Иначе не видать тебе ни жены, ни сына.

Ропот поднялся среди орков. Никогда такого не было, чтобы степняк за спиной у женщины прятался, ребенком прикрывался. Воины подняли луки, в Акхира целились, ловили взглядом каждое его движение, но тетиву не отпускали. Все еще сильно было в их душах уважение к тому, кто говорил с духами предков. Да и боялись Айке навредить: слишком остер был нож, слишком напуган шаман. Знал Акхир за собой вину, которую не простил бы Уран-гхор. Вот и нашел себе путь к отступлению. Побелели губы вождя, страх за жену и дитя, смешавшись с бешенством, в голову ударил.

— Ну! — взвизгнул Акхир, сильнее прижимая нож к груди Айки. — Дашь слово или нет?

Все знали: если вождь слово даст, то уже не нарушит. Уран-гхор переглянулся с Робом. Тот незаметно голову наклонил: соглашайся, мол.

— Даю слово! — вождь крикнул. — Ни я, ни орки из моего племени тебя не тронут!