— Ну, как знаете, — надулся мастер Триммлер, откупоривая бочонок. — А ведь у меня беда, ребята…

Убедившись, что на обращенных к нему лицах и кошачьей морде написано искреннее сочувствие, гном продолжил:

— Женить меня хотят!

— Тьфу! — разозлился Лютый. — Разве это беда?

— Кому как, — сын гор опустошил стакан и налил еще. — Я вот не хочу себя семьей связывать! А родня твердит: пора, пора! И невесту уже нашли. А отказаться по нашим законам нельзя. Так что я попрощаться пришел. Завтра утром уезжаю в Гольтенвейер.

У гномов очень многое решают старейшины. Противиться их воле означает навлечь на себя позор. И если уж старики рода задались целью оженить нашего безалаберного друга, они своего добьются.

— Йэх! — выдохнул мастер Триммлер. — Напьюсь я сегодня!

— Ну, давай, за тебя! — Лютый отсалютовал стаканом.

Старка закончилась, но долгожданного чувства расслабленности и довольства миром не наступило. А мне так хотелось хоть ненадолго отрешиться от забот! Скорее всего, растущая во мне сила изначальных повышала устойчивость к горячительным напиткам. Видимо, то же самое творили с Дрианном некромантские способности, а с Лютым — эльфийская магия. Об усовершенствованном драконьей кровью гноме и говорить не приходилось. Мы грустно переглянулись.

— Трактирщик! — заорал Ом. — У тебя есть рамс?

— А как же! — подбежав, ответил хозяин заведения. — Самый лучший, островной. Только для вас, господа.

Ушлый мужичонка уже не расстраивался из-за ухода посетителей. Он понял, что наша компания обеспечит ему хорошую выручку. Мысленный подсчет барышей делал его еще более угодливым.

— Тащи кувшин, — приказал Лютый. — И закусок побольше.

— Сию секунду принесут, — подмигнул трактирщик и устремился к стойке.

— А почему, господа, вы не угощаете меня? — вдруг возмущенной мыслеречью вопросил лорд Феррли.

— Но вы же… кот, — оторопел я.

— Так в блюдечко налейте! — фыркнул демон.

Вскоре служанка принесла большой кувшин рамса. Следом за ней подошла вторая и принялась расставлять на столе тарелки со снедью.

— Здравствуй, Рик, — поздоровалась она.

Передо мной стояла Мельда — та самая вдова, о женитьбе на которой я когда-то мечтал. Она дружелюбно улыбалась, ничуть не пугаясь моего злосчастного одеяния.