Наконец, Вериллий остановился, тяжело дыша, и уставился мне в глаза.

— Теперь ты понял, мой мальчик, что я предлагаю тебе истинное величие? Ты станешь таким же могущественным, как я.

— Ты омерзителен, — невольно вырвалось у меня.

Мои слова задели что-то в мятущейся душе сумасшедшего волшебника, и его лицо исказил гнев:

— Я омерзителен? Я?! Но ведь я — это ты через несколько лет! Посмотри на меня, Рик! Посмотри хорошенько! А потом взгляни в зеркало! Чем ты отличаешься от меня? Ты — моя точная копия, сын! И не пытайся это отрицать. Мы так похожи — и внешне, и внутренне! Не смей спорить! — взвизгнул он, когда я хотел возразить. — Чем ты лучше? Разве ты избрал иную судьбу? Разве отказался от высокого поста? Встал на путь честной бедности? Нет! Потому что в тебе течет моя кровь, и ты не мог поступить иначе. Скажи, мой мальчик, каково это — править страной, вершить чужие судьбы, карать и миловать? Сладко ли? Молчи, молчи… Вижу: сладко. Вот с этого… — понизив голос до таинственного шепота, он потряс рукавами мантии, — все и начинается. С белых одежд. Ты уже предавал? Конечно, предавал. Ты казнил невиновную. Скоро ты будешь убивать их десятками, сотнями…

Он говорил и говорил, торопясь, сбиваясь то на крик, то на шепот. Его губы кривились в припадке злобы, потом вдруг разъезжались в обнажавшей воспаленные десны, бессмысленно-ласковой улыбке. Я чувствовал головокружение, словно его безумие было заразно. Оно пропитывало стены, висело в воздухе и проникало сквозь мою кожу, толкая на странные, опасные поступки. Как мог, я боролся с душевным мороком. Слова волшебника причиняли мне боль. Именно потому, что в них была правда. Спрятанная под наслоением бессвязных фраз, незаметная за маской слабоумия, но от этого не менее убийственная.

— Я — твое будущее! — голос Вериллия взметнулся в истеричном выкрике.

— Нет!

Поддавшись гневу, не задумываясь о своих действиях, я безотчетно выбросил руку вперед, будто желая защититься от страшного пророчества. Мое сознание выдало мощный всплеск, и с ладони слетело первое пришедшее на ум заклятие. Молот Дадды. Мне не пришлось ни трудиться над плетением, ни произносить активирующую фразу — все произошло само собой. Вериллий небрежно отмахнулся, и волшба ударила в стену, выворотив из нее огромный камень.

— Ты хочешь поиграть, сынок? — умиленно спросил маг таким тоном, будто беседовал с сидящим у него на коленях годовалым ребенком. — Что ж, давай разомнемся. Но зачем же такие банальные заклятия? Не обижай отца, покажи, на что ты способен!

Его реакция была так неожиданна, что я на мгновение опустил руки, и чуть было не поплатился за это жизнью. Вокруг Вериллия сами собой завихрились жуткие бесформенные тени, стремительно слились в единый поток, который ударил мне в грудь, поднял и со страшной силой швырнул о стену. «Как глупо!» — пронеслось в голове. Но удар, который должен был расплющить меня, перемолоть кости, не причинил ни малейшего вреда. Я встал, с изумлением понимая, что даже не ощущаю боли. Зато там, где мое тело соприкоснулось с камнем, зиял сквозной провал, из которого поднимался столб пыли. Вериллий радостно захлопал в ладоши: