А Мизу молчал. И слушал. И пытался понять то, что до него хотела донести Лада.

— Я шла туда не по желанию, а против воли. Меня же продали… ему. Как игрушку. Красивую, но ужасно дорогую безделушку. Я смирилась. Во всяком случае — попыталась… Не вышло. И под венец я пошла в платье своего народа.

Мизу помнил тот день. И свой гнев. Как смела какая-то девчонка… Человек! Пойти против его народа! Немыслимо! Глупо! Но… удивительно и интересно… к чему это приведет.

— Но это не спасло меня от чужого имени. Должна сказать, что Касуми-доно почти верно сопоставил значения имен, но… Не до конца. Кои — «Любовь», а Лада всего лишь «Любимая». Та, кого любят. И меня любили. Дома. А здесь я в одночасье стала врагом. Мишенью. Лакомой и драгоценной добычей. А я просто хотела жить… Понимаешь, жить! Даже среди лжи и обмана…

Тяжело обнажать душу. Но иногда это необходимо. Не только тому, кто рассказывает о себе, но и тот, для кого ведется рассказ.

— Я не просила ничего. Ни доверия, ни любви. Не Его. Потому что не верила, что смогу стать счастливой. Но…

По щекам бегут слезы. Хрустально-прозрачные…

— Владыка не любил меня. Тогда. А сейчас… Не знаю. Я еще слишком плохо умею читать по жестам, намекам и знакам. Пусть так. У меня есть его доверие. А его-то уж я не предам. Не в праве. Не в силах. Потому что люблю. Его. Того, который забрал меня у моей семьи. Того, кому меня продали Старейшины. Того, из-за которого я всегда буду в опасности. Просто потому, что так есть.

А Мизу думал и понимал, что совсем не знает эту стоящую перед ним женщину. Такую чужую в этой гномьей комнате. В этой бархатной роскоши. Как и среди белых мраморных, украшенных золотом, чертогов драконов. Как и среди шелка и красного дерева дворца китсуне. Потому что не рождена была эта девочка, а по меркам лис Лада была настоящей девочкой, ребенком, для интриг и фальши. Для жизни дворца. Ей к лицу была свобода, золотые пшеничные поля, тяжелые ветви яблонь да изумрудная зелень лесов. Ах да, еще туманность высоких холодных гор… Но не та жизнь, на которую ее обрекли.

— Госпожа, я….

— Не надо, Мизу. Не надо никаких признаний…. Потому что они все равно ничего не решат. И не могли бы. Это причинит только боль. И тебе, и мне. Так что… Пусть все остается так, как есть.

Страж грустно улыбнулся. Да, пусть так. Потому что он знал наверняка — его госпожа прекрасно поняла то, что хотело сказать его сердце. Другое дело, что ответить на его чувства не могла. Да и не смела…

— Я очень рад, что повстречал вас, госпожа… У меня никогда не было такого друга…