– Осторожно, осторожно.., по такой крутизне лазить только мухи могут. А если б Тави сорвалась совсем? И я б ее не удержал?

– Пошли дальше бы вдвоем, – буркнул Сидри.

– Спасибо за откровенность, – не удержалась девушка.

– Когда Старыми Путями идешь, только так и нужно говорить, – Сидри то ли не понял иронии, то ли сделал вид, что не понял. – Погодите! Это еще что! Пока только камни, да каменные крысы, да каменные же змеи… (Тави брезгливо вздрогнула.) Это все пустяки. Труды наши начались еще только…

– Будет вещать, – зло оборвал гнома Кан. – Нам нужна вода. И дневка. Долго еще вверх-то лезть?

– А кто ж его знает? – спокойно ответил гном. Сухо щелкнуло, блеснула искра – Сидри раскуривал трубочку. – В Старых Путях завсегда так – когда на ровное место выберешься, неведомо. Даже мне.

Несчитанные часы они лезли по узкому извилистому проходу. Непохоже было, что его касались руки здешних обитателей – острые выступы, изломы, трещины, тоннель то взвивался ввысь, подобно норовистому коню, так что ползти приходилось по отвесному скату, то, напротив, распластывался, вытягивался, подобно червяку. Несколько раз приходилось пускать в ход предусмотрительно захваченные с собой костыли, вбивая их в едва заметные трещины. На выработанную жилу ход ничуть не походил – скорее на прогрызенный чьими-то зубами ход, неровный и низкий. Пробирались то и дело ползком, с трудом протискиваясь в узкие лазы; коренастый, широкоплечий гном проявил при этом куда больше сноровки, чем даже тоненькая Тави, не говоря уж о мощном Кан-Тороге.

Горы вокруг них оставались мертвы. Тави не чувствовала ни соседних тоннелей, ни какой-либо жизни – одна сплошная, глухая каменная толща. И даже обычных скальных духов тут не водилось, и саламандровых зародышей тоже, и жуков-камне-точцев – никого. Смерти, однако, тут тоже не ощущалось – казалось, жизнь вообще никогда не приходила сюда, трое же путников – первые и единственные гости этого мира с самого дня Сотворения. Не чувствовала она и следа тех, кто создал этот путь. Тягота строителей, их горе и отчаяние, их кровоточащие руки (если, конечно, они наделены руками) – все это оставляет вечные, неуничтожимые следы в душе окружающего камня. Знающий может разобрать их, хоть и с большим трудом – горы ревнивы и не любят ничем делиться. Здесь же… Тави могла б решить, что тоннель проложен быстрой водой, если судить по полному молчанию сошедшихся над их головами скал.

– Сидри! Ты же говорил – будут лестницы… Кто это строил? Гномы?

– Нет, – после паузы отозвался тот. – Не гномы. И не кобольды. Старые Пути, я ж тебе говорил. Лучше тут такие вопросы не задавать. Потом, красавица, потом, выберемся на Перемычку, потолкуем.