– Тави? – Кан-Торог был на страже.
– Что-то.., очень плохое… – выдавила девушка.
– Здесь, с нами?! – мигом напрягся Вольный.
– Н-нет.., наверное. Просто.., очень дурной сон.
– Ох, до чего ж я не люблю дурные сны у волшебниц… – недовольно проворчал проснувшийся Сидри. – Вечно они правдой оказываются! Лезет на тебя чудище чужинское, а потом глядь – да это ж тебе твоя же спутница удружила!
– Сновидение, – упирая на первое «и», строго сказала Тави, – сновидение давно и полностью искоренено. А то, ты прав, Сидри – иные такое из снов своих вызывали, приходилось всю школу по тревоге поднимать, а порой и Наставника звать!
– Ох, сомневаюсь, – вздохнул гном. – Ну да ладно, придется тебе поверить, волшебница. Потому что иначе совсем тоскливо становится. Не нравится мне здесь. Уходить надобно.
– Из галереи ваших побед? – не удержавшись, съязвил Кан-Торог.
– Именно, что из галереи, – огрызнулся Сидри. – Не знаешь будто, Вольный, что неупокоенные души павших как раз и тянутся к таким местам – рассчитывая рано или поздно отомстить.
– Очень любопытно, – не моргнув глазом, ответил Кан. – Знаешь, Сидри, в наших краях у каждой дружины есть такая же.., галерея, назовем ее так. И до сей поры никаких вредоносных духов никто там не замечал.
– Заткнитесь, оба! – Тави зашипела разъяренной кошкой. – Я слышу.., слышу…
Волшебница стояла на середине покоя, разведенные пальцы рук касаются друг друга кончиками перед лицом.
Тави как никогда четко ощутила внизу поистине Великую Тьму.
Черная волна мягким, слитным, неразличимым движением поглотила все нижние уровни. Еще за миг до того Тави могла различить смутные очертания изломанных ходов, серые полости низких залов, скупо освещенные казематы, смотрящие узкими бойницами со скатов – а теперь ничего этого не осталось. Только бархатисто-угольное сверкание, мерное колыхание аспидно-черного моря.
Словно и не трудилось тут никогда ни одного гнома. Словно первородная Тьма никуда и не уходила отсюда с самых первых дней Творения.
– Уходим, – прошептала волшебница.
– Куда? – негромко, со свойственным расе Вольных презрением к смерти бросил сквозь зубы Кан. – Они уже здесь, Тави.
Темная щель извергла из себя целую орду омерзительного вида зеленоватых существ, вроде громадных крыс, с головы до ног покрытых слизью. Лапы их проваливались в пол – камень плавился, разжижался, словно под действием вековой мечты всех до единого алхимиков мира – Абсолютного Растворителя.