- Ну, конечно! - Сквозь смех и слёзы произнесла я. - Ты же у нас герой! А у настоящих героев не бывает слабостей, тем более к какой-то там нелегальной девице. К тому же, это же вам МУЖЧИНАМ позволено все на свете, куда уж нам бесстыдным грешницам до вас!

Произнеся эти слова, я вновь громко рассмеялась, приложив ладони к напрягшимся мышцам живота. Где-то в подсознании мелькнула мысль, что этот смех является совсем нездоровым, а наоборот вызван с помощью токсичных свойств цветка, но в данный момент меня это беспокоило меньше всего. Мне было так хорошо. Впервые за долгое время я вновь почувствовала себя сильной и счастливой.

- Алекс, что с тобой? - Будто издалека донёсся до меня голос Блейка.

- Это ты во всем виноват! - Из-за легкого онемения языка слова показались немного невнятными.

Говорить и думать не хотелось. Хотелось только смеяться и летать. Парить высоко в небе.

Счастливо улыбнувшись, я вновь посмотрела ввысь.

Такой прекрасный день, такое безоблачное небо, такие милые...

Из сладких раздумий меня грубо вывел громкий мужской голос. Подойдя ко мне и схватив мою руку, Блейк недовольно прорычал:

- Ну, хватит! Это переходит все границы. Немедленно прекращай этот цирк!

- Оставь меня! - Гневно выкрикнула я, вырывая руку. - Вы все одинаковые. Только и любите, чтоб за вами бегали и во всем угождали. А стоит лишь раз оступиться, и всё, ты проклята навеки!

Внезапно лёгкая эйфория резко сменилась чувством жгучей ненависти и нестерпимой обиды.

Прищурившись, я злобно усмехнулась своему обидчику.

- Знаешь ли ты, как мне было плохо? - Шагнув к нему вплотную, тихо прошипела я. - Знаешь ли, как я страдала из-за тебя все эти дни? А сколько раз просыпалась от жутких кошмаров, где ты обязательно смеялся надо мной? Знаешь?- Тихий шепот теперь сорвался на крик. - Ты ничего не знаешь! У тебя есть только ТЫ и ТВОИ драгоценные чувства! Ты! Ты! Ты! Ублюдок!

Звонкий звук пощечины тут же присоединился к веселому щебетанию птиц.

- Скотина!

Следующая пощечина мгновенно отразилась красным пятном на его второй щеке.

И опьяняющее чувство эйфории и ожесточённая ненависть вдруг прошли оставляя за собой лишь место для мучительной внутренней боли, которая вот уже несколько дней подряд всё никак не могла выйти наружу.

- Ненавижу! - Сквозь жгучие слёзы, прокричала я, ударяя кулаками о его широкую грудь. - Ненавижу!

Резко схватив меня за руки, Блейк остановил мой яростные побои.

- Алекс! Алекс, очнись! - Послышался не на шутку встревоженный мужской голос.