— Молодой человек, вы долго тут будете устраивать цирк? Я на свидание опаздываю… — поинтересовался изнемогающий от смеха на жаре посланник эльфов, когда после залпа платунга арбалетчиков отскочившие болты разлетелись по всей площади, звякая о камни мостовой и доспехи солдат.

Эльфу даже зааплодировали. Правда, когда кто-то из молодых предложил сгоряча попробовать боевой магией, со своего места встала бледная, на удивление даже самой себе спокойная леди Бру. Погладив безупречно висящую на шее цепь Совета Магов, целительница дождалась тишины и весьма доходчиво объяснила, что скорее присутствующие сгорят от магического отката, нежели удастся с одного знакомого чернокнижника хоть пылинку сдуть.

Жадная до зрелищ молодёжь — причём при весьма активной поддержке нынче обретающегося без своего плаща нахала — потребовала всё же проверить. Аккуратно, но сильно. Маг в алом плаще по знаку Императора вышел на то место, откуда только что укатили с таким трудом доставленную сюда баллисту. Миг-другой словно примеривался, поглядывая в откровенно ухмыляющееся лицо.

И послал в чернокнижника маленький, но такой ослепительно сияющий огненный шар, что люди с дружным «ахх» отшатнулись, когда развеявшийся заряд магии ударил в лица обжигающим жаром. Та же участь постигла и раскалённые до нестерпимо фиолетового сияния молнии, то винтом уходящие в небо, то с гулким грохотом раскалывающие на рикошете плиты мостовой.

Всех потуг боевого магика хватило лишь, чтобы сорвать с розы в руке казнимого один-единственный лепесток, неспешно и презрительно слетевший в подставленную ладонь чернокнижника.

— Действительно, балаган, — маг в алом утёр закопчённое, лоснящееся от пота лицо, и вернулся на своё место у ног Императора.

Только не зря, не зря с самого утра у почтенной баронессы Лаки нехорошо ныло сердце. Что-то чуяло родимое, вещало беду неминучую… так оно и есть.

Шум и обсуждения среди собравшихся на казнь быстро стихли. И было от чего — с Графской улицы на площадь величаво вступила молодая симпатичная девушка. Простоволосая, в одной лишь длинной серой рубахе до пят, она неспешно шлёпала по плитам мостовой босыми пятками — и баронесса Лаки со всё возрастающим ужасом и изумлением узнала в ней свою дочь. Но не это, не это главное.

Ладони девушки защищали великоватые для неё, явно оставшиеся от покойного барона железные рыцарские перчатки. А в руках красавица несла нечто. Нечто вроде чуть больше человеческой головы шара слегка дымчатого стекла — а внутри живым мотыльком бился огонёк. И несла это молодая баронесса так бережно, осторожно и сосредоточенно, что перед нею безропотно расступились железные шеренги солдат.