- Ах, ну да…
Первой на зов опущенной в воду руки приплыла треска. Жирненькая и глупая рыбина потыкалась бестолково в безвольно шевелящиеся пальцы человека, а затем блеснула на мелководье серебристо-чёрным боком, опомнилась - и тотчас испуганно метнулась обратно.
Здоровенный краб тоже не рассеял сомнений чернокнижника - да у этой же твари всё совсем не как надо! Как же его и через обряд-то
- Ну что ж, да простит меня ваше племя, - вздохнул уже отчаявшийся было человек. - Если смогу - отплачу, за мной не задержится.
И крутобокий дельфин, зачарованный одним прикосновением бледных и грязных пальцев, ударил хвостом - словно подброшенный меткой рукой, он упал рядом в тележку.
"Этот совсем другое дело - воздухом дышит, да и что-то вроде души имеется. Уж не чета холодной и безмозглой рыбе" - говорить сил уже не осталось. Глаза слипались от усталости и непрестанной борьбы за каждый дюйм пространства, с болью и подкатывающим отчаянием. А надёжно спеленавшее хозяйственно прихваченную снизу тварь заклятье истончалось с каждым ударом сердца - оно билось всё слабее и слабее.
И всё же, человек и беспечно помахивающий хвостом дельфин выехали по пандусу на основание мола - туда, где осенью моряки хотели в складчину поставить какой-нибудь памятник. А что, хорошее место - правда, отныне будет проклятым… или нет?
Несколько острых осколков разбитого стекла - неважнецкая замена ритуальному или жертвенному ножу. А свечные огарки из старого морского фонаря куда как уступали настоящим чёрным, с добавлением особых травок. Пучки гнилых водорослей да кое-как, ногтями расковырянная ракушка мидии - в вершины наспех очерченной своей кровью звезды. Да, надо уметь обходиться тем что есть… о, а в последнюю точку хохмы ради положить дохлого краба. Зря, что ли, валялся тут, вонь разводил?
И наконец Валлентайн, закусив губу от боли, приподнялся. Сделал первый надрез, на лету делая поправки сообразно строению тела этого хоть и морского, но всё-таки животного - а дальше инстинкт зверя да отчаяние, помноженные на умения, сделают всё сами…
Что-то последнее время неприятностей заметно прибавилось. Хотя стоило отдать должное - не всё так плохо, как могло бы быть.
С другой стороны, могло и вовсе не быть… во всяком случае, в глазах иногда хоть и рябило, а спать хотелось просто до неприличия, Валлентайн не роптал. Знай наворачивал себе наваристый суп, который всё-таки удалось спасти…
В заведении Гарри оказалось так же пусто, как и во всём городе. Потянув в воздухе носом, непонятным до конца даже себе образом исцелившийся волшебник прошёл на кухню, где некоторое время с задумчивым и глубокомысленным видом созерцал здоровенную кастрюлю, что мирно побулькивала на закопчёной плите, исходя паром и весьма привлекательными для голодного желудка ароматами.