— Ты не уходишь от удара. Ни от какого, даже смертельного. Сначала это может казаться трусостью, вроде той, когда замираешь и не можешь пошевелиться, охваченный ужасом... Но только сначала. Ты ведь принимаешь удар не потому, что не можешь увернуться. А потому, что можешь его выдержать.

— Даже если удар нацелен мне в сердце?

— Да. Ты не боишься умереть. Хотел бы я знать, почему...

Я бы тоже хотел. Но умирать мне не страшно. Особенно теперь, когда я знаю...

Как сказал демон? «Умирать — полезно».

Хм, а ведь, пожалуй, только он один изо всех ничего от меня не требовал и не просил. И ничего не ждал. Это я вытянул его с Полей Отчаяния, стремясь получить выгоду. Я пытался заставить его натворить бед. Я собирался распоряжаться его волей. А он... Подчинялся? Лишь наполовину. Он предлагал мне выбор, показывая, к чему может привести неверное решение, но ни в коем случае не отговаривая. И даже уходя, не взял с меня слова делать то, чего от меня ожидает мир, хотя мог бы. И я бы легко дал такое слово. Только в благодарность? Нет.

Я бы сам этого захотел.

Так почему же демон ушёл, не выбив из меня клятву?!

Потому что клятвы и обещания имеют силу только до мига смерти, но не после. А я умру ещё много-много раз, так что...

— Я тебе расскажу. Обязательно. И ты поймёшь, что и сам всегда это знал.

Тёмно-серые глаза моргнули:

— Что знал?

— Почему умирать не страшно. Но ты не закончил свой рассказ. Продолжишь?

— Да уже и нечего продолжать. Перемахнув через подоконник комнаты Виноградного дома, я понял, кого мне заказали и почему. А ещё понял, что не выполню этот заказ и потому, что он нарушает мои планы, и потому, что могу тебя защитить. А защита... Как бы сказать...

— Руна «Ар» на твоём оружии. Странный выбор для убийцы.

— Для убийцы — да. Для меня — нет.

Потому что он не убийца? Догадываюсь. Вернее, не просто убийца. Но пока не признается во всём сам, мы не тронемся с места, так и оставшись по разные стороны границы доверия.

— Я служу в Орлином Гнезде.

Такого откровения в Саэнне хватит, чтобы заслужить мучительную и долгую смерть. Если распустить язык не перед тем человеком, разумеется. Но если посчастливится найти именно «того»... Откровенность свяжет крепче железа.