Общий гвалт немного смолк, лишь когда с насиженного места в круг выпихнули Шургу. Пуще обычного охрипшим голосом ватажник принялся повествовать обо всех перипетиях долгого путешествия. Большинство, вероятно, уже кое-что прознало, однако напряженно внимало и сейчас, тем более в ход пошли занимательные подробности. Воспользовавшись сравнительным затишьем, Шагалан наклонился к сидевшему рядом другу:

— Так и не ответил, брат, что творится у нас… на той стороне?

— Отстань, — отмахнулся Кабо. — Дай послушать про великие подвиги.

— Да брось ты! — Шагалан толкнул его локтем. — Если желаешь, опишу тебе все позднее. И гораздо правдивее.

Кабо насмешливо сощурился:

— Хочешь сказать, этот твой приятель привирает?

— Ну почему же? Не привирает, а приукрашивает. Мастерит из тяжелых воспоминаний героическую легенду.

— Вот так, не подумавши, — фыркнул Кабо, — и ввалишься в какой-нибудь миф. Слепят из тебя, брат, сказочного богатыря и будут на сон грядущий детишкам…

Сзади донеслась короткая перебранка, незнакомый молодой парнишка высунулся из-за плеч:

— Господа уважаемые, — губы парня подрагивали от волнения и даже, чудилось, от некоторого испуга, — атаман приглашает к себе для важной беседы. Пожалуйста, ступайте со мной.

— Обоих приглашает? — чуть повел бровью Кабо, и гонец окончательно побледнел.

— Именно что обоих, сударь, — закивал он. — Точно так передать и наказали.

Друзья, переглянувшись, неспешно поднялись. Толпа грудилась у костра плотно стиснутой массой, но около них все это время упорно зияло пустое пространство, выражая то ли особое уважение, то ли опаску. Или то и другое разом? Словно в подтверждение, едва разведчики тронулись прочь от огня, в толпе как-то сам собой моментально образовался широкий и свободный проход. «Что же такого довелось являть Кабо, если бедняги робеют перед собственным спасителем? — отметил Шагалан. — Я-то вроде ничего не успел натворить, меня здесь пока воспринимают лишь как его соратника. Надо при случае расспросить подробнее».

Сегеш ждал неподалеку, в неприметном маленьком шалаше. К общему торжеству он так и не вышел, погруженный в неотложные дела. Кроме него в крохотном закутке находился один Джангес, который, откинувшись к стене, казалось, отдыхал от многотрудного разговора.

— Садитесь, друзья… — Атаман потеснился на лавке. — Постой при входе, Коули, — махнул парнишке-посыльному. — Посмотри, чтоб никто не вился поблизости, беседа серьезная. Шурга не закончил еще краснобайствовать? Ну и шут с ним, после услышит.

Джангес только на секунду приоткрыл глаз и снова окунулся в дремоту. Выдвинув свечу на середину доски, заменявшей столешницу, Сегеш оглядел лица юных гостей, взъерошил ладонью остатки волос: