Кива привстала, опираясь на локоть.

— Я действовала по приказу королевы, — заявила она, зная что это приостановит Инквизицию — пока будет выясняться истинность ее слов.

— Королева Беатрикс приказала тебе похищать джордайни? Трудно поверить.

— Королева подозревала орден джордайни, — продолжила Кива. — По ее приказу я убила Кассию, и была в своем праве, ибо Кассия запятнала себя магией. И не одна она. Зефир, советник Прокопио Септуса, еще один тайный чародей. Его необходимо уничтожить.

Клирик бросил на нее подозрительный взгляд.

— Многие чародеи Халруаа погибли бы, пойди все по-твоему в болоте Ахлаура.

Она только отмахнулась.

— Не все еще всплыло на поверхность. На допросе Зефир скажет вам, что желал смерти ларакена. Но спросите, кто породил его! Он не сможет отрицать свое участие. Он — старый безвольный глупец, не способный никого убить. И хоть он будет отнекиваться, но клянусь перед Азутом, Зефир говорил мне, что хочет, чтобы ларакен остался в живых. Он желал, чтобы все Халруаа трепетало перед ларакеном.

— Но если он маг, он тоже умер бы.

— Зефиру больше шестисот лет, — объяснила она уверенно. — Для эльфа это не слишком много, но магия чародея Ахлаура состарила его. Спросите его об Ахлауре. Спросите, что с ним сделали, и потом попробуйте сказать, что Зефир не принимал участия в мести.

— Он хочет умереть, — наконец-то произнесла чистую правду Кива. — Но лишь тогда, когда будет отмщено великое зло. Проверьте меня. Я повторю эти слова, и вы увидите, что я не лгу.

Клирик поколебался, но Кива твердо кивнула. Он оставил комнату и вернулся с инквизитором. Когда серебряный жезл коснулся ее лба, она повторила свое заявление. Истинность обвинений — во всяком случае, убийственная полуправда — звенела в ее словах как церковные колокола.

Когда люди ушли отдать приказ о немедленном устранении Зефира, Кива, обессиленная, упала на подушки. Она не сожалела о необходимом предательстве. Зефир подозревал ее — она уже давно это чувствовала. Если бы он услышал о ее попытке натравить ларакена на чародеев Халруаа, он не успокоился бы, не выяснив всех ее планов.

Она потянулась к оставленному бульону, и заставила себя глотнуть. Немного придя в себя, выбралась из кровати и подошла к окну.

О решетках никто не подумал, ее сочли беспомощной без волшебства. Но у окон росли деревья, а Кива родилась в джунглях — много, много лет назад.

Осторожно, борясь со слабостью и дурманом в голове, она забралась на ветки. С каждым мгновением к ней возвращались силы, будто перетекали от живого дерева. Ибо она — эльф, и пока она жива, лесная магия течет в ее жилах.