С моими же надо вести себя совсем иначе. Улисс не должен притворяться его другом: Локи все равно не поверит. У него не может быть друзей — ни в одном из миров! Он привык жить в полной уверенности, что ни одно существо — ни живое, ни мертвое! — не может желать ему добра. Да так оно, в сущности, и есть: даже те, кто должен выступить на его стороне в день Последней битвы связаны с ним судьбой, а не личной привязанностью. Я — единственный, кто был ему другом… пока мог!

— Как мило с твоей стороны! — Буркнула Афина. — И что же тогда должен делать бедняга Улисс? Лезть в драку? Тогда он даже не успеет сообщить Лодуру, что все идет не так, как надо…

— Еще как успеет. — Заверил ее я. — Лодур любопытен. Он не станет сражаться с тем, кто его озадачит.

— И как я его озадачу? — Заинтересованно спросил Улисс.

— О, все куда проще, чем ты думаешь! Ты будешь перед ним похваляться, только и всего! — Усмехнулся я. — Рассказывать ему, какое великое войско собрал твой господин, как лихо вы отколотили «беднягу Одина» и «его никчемных приятелей», и что вы собираетесь устроить в Последний день.

Хвастай так, словно ты — сумасшедший подросток, а не рассудительный муж, и тогда, возможно, Лодур поверит тебе…

— Ты не разгневаешься, если я задам тебе вопрос, Один? — Почтительно спросил Улисс. Надо отдать ему должное, он знает, как следует говорить с такими, как я!

Тем не менее, я все равно терпеть его не могу — чем дальше, тем больше. В глубине души я вынужден признать: мне не нравится что мы с ним немного похожи. Этот смертный, каким-то образом умудрившийся растянуть свою жизнь на почти бесконечно долгий срок и даже ускользнуть от человеческой судьбы своих соплеменников, великий хитрец и храбрый воин… А я предпочитаю оставаться единственным хитрецом среди простодушных воинов — просто потому, что так было всегда!

— Что ж, задай свой вопрос, и узнаешь, разгневаюсь я, или нет. — Насмешливо предложил я. Он и бровью не повел.

— Рассказывают, что этот самый Лодур находится в весьма прискорбном положении.

Дескать, он беспомощен, связан по рукам и ногам, да еще и корчится под струями какого-то яда, а его верная жена сидит рядом и пытается собирать этот самый яд в чашу — весьма похвальное поведение, конечно… Это правда?

— Враки! — Хмыкнул я. — Всего-то недельку мы его так подержали, а шуму было!

— Да, так часто бывает. — Сдержанно улыбнулся Улисс. — Людская молва беззастенчиво преувеличивает страдания великих, но обходит равнодушным молчанием бедствия всех прочих… Но где мне его искать?

— Искать его тебе прийдется до скончания времен, и даже дольше, если я не помогу.