— Ненормальная. Дай посмотрю. — Я взял ее прохладную ладонь. — Неужели не больно?

— Нет.

— Значит, на твоей коже нет нервных окончаний? Но это невозможно, тогда ты не могла бы передвигаться и не чувствовала моих прикосновений. А ты чувствуешь их?

— Да.

— Загадочное ты существо.

Я поднес ладонь Арники к губам и коснулся ее поцелуем.

— А теперь что ты чувствуешь? Приятно?

Боже! Какие у нее глаза! То, что скрывается в их влажно мерцающей глубине, невозможно описать никакими словами. И никто не знает таких слов, в человеческом языке их не существует.

— Зар, я… я не испытываю тех чувств, которые на моем месте должно было испытать существо одного с тобой вида…

Арника улыбнулась. Я вел точный счет всех ее улыбок. Это была четвертая за все время нашего знакомства.

— Я достаточно долго живу среди людей и знаю все эти знаки внимания. Я достаточно адаптирована для вашей жизни, чтобы не выпускать «шипы», когда ко мне прикасаются с дружескими чувствами. И мне кажется, что ты хорошо ко мне относишься.

— Более чем хорошо.

Арника подобрала камешек, попавшийся ей по дороге, и принялась рассматривать его, а я снова повторил свою неудачную попытку вовлечь ее в разговор о любви и дружбе.

— Ты когда-нибудь читала любовные романы?

— Да.

— И тебе никогда не хотелось оказаться на месте их героев? Почувствовать те переживания, что испытывает человек.

Арника заговорила, сбившись со своего спокойно-уверенного тона, и я мысленно поздравил себя с первым удачным ходом.

— Понимаешь, Зар, мы с тобой по-разному воспринимаем мир. Ты чувствами, а я — логикой. Ты даже думаешь чувствами.

— Нет, почему же…

— Когда мы говорили с тобой вчера, ты не знал, что мне возразить, потому что тебя захлестывали эмоции: гнев, негодование, обида. Они тормозили твою мысль, а я была свободна от переживаний.