— Но сейчас… — начал Кернигаар, но снова был вынужден замолчать.

— Сейчас я ничем не могу помочь ни тебе, ни твоему народу. Эту свою жизнь я прожила, — произнесла она таким будничным, ровным тоном, словно говорила «пора спать». — Я должна покинуть этот мир, пока я ещё могу сказать, что прожила её достойно. Пора двигаться дальше, — Аласаис улыбнулась и сделала движение, по которому стало понятно, что она собирается встать.

Балфишрейн зачем-то полез под стол. Анар насторожился, но карг вытащил оттуда лишь объёмистый свёрток. В глазах наэй блеснуло любопытство. Оно сменилось узнаванием сразу же, стоило каргу развернуть его. И тут Анару стала понятна причина его видения: это «одеяние» было тем самым, которое он только что видел на Аниаллу!

— Этот хр'колл оскорбил тебя, госпожа. Хитрый карг-торгаш выглядел смущённым.

— И он ответил сполна за свой поступок. Будет знать своё место.

— Значит, ты решил, что его место на моих плечах?! — Она звонко рассмеялась. — Что ж, завидная судьба — даже для приближённого Иргхантааша!

Аласаис приняла одеяние, некоторое время задумчиво перебирала кожаные складки тонкими пальцами, а потом вскинула глаза, сказала:

— Благодарю тебя, Маан'дукх Балфишрейн, но этот дар не для меня. Тебе теперь придётся искать… новую Аласаис для своего народа — ей и отдашь! — и вернула ему одеяние.

Она поднялась, карги встали следом. Их головы были почтительно склонены. Они прощались навсегда. Улыбка всё ещё цвела на алых губах Аласаис, но взгляд её стал совсем иным, задумчивым, устремлённым куда-то вдаль, в просторы, неведомые никому из живущих…

Внезапно она чуть-чуть перевела взор — за плечо Балфишрейна, туда, где незримо присутствовал Анар. И вновь, как в первую секунду, он очутился в плену магии её глаз, и ему почудилось, что каким-то неведомым образом она видит его.

Это было совсем иное чувство: болезненное, как удар кинжала, удар в самое сердце, в самую душу, но в то же время — чем-то сладостное… Что было в её глазах — надежда? боль? нежность? жалость? — он не успел разглядеть.

Видение стремительно таяло, и вот он уже в Бездне, стоит посреди комнаты. Справа пылает камин, Брай всё так же сидит возле него, впившись пальцами в решётку, слева — свечи перед настороженным лицом Мейва, а прямо перед ним — обеспокоенные глаза жены.

Словно во сне, не в силах полностью вернуться к реальности, он наблюдал, как Аниаллу протянула руку и её пальцы, показавшиеся Анару такими холодными, коснулись его щеки. Она нежно провела ими по его лицу и, перевернув руку ладонью вверх, изумлённо уставилась на их кончики, ставшие вдруг влажными. Анар тоже смотрел на первые в своей жизни слёзы и не мог вымолвить ни слова, будто кто-то плотно завязал ему рот.