Маркиз не видел в этом обстоятельстве ничего хорошего Он вообще едва не послал все в глотку Искусителя. То, что они делали, было неправильным по всем людским законам. А уж вид покойницы, которая перед смертью долго ворочалась в гробу, и вовсе наводил на неприятные мысли. Но отступать было поздно. Пришлось себя пересилить и вымолвить:

— Делай что требуется, и убираемся отсюда.

— Нет, талела, — Абоми с сожалением покачал головой, — я не могу. Это должны сделать вы.

— Что ты мелешь?!

— Зелье вернет лоа человека, которого вы убили. Вы, а не я. Сейчас я не могу вмешиваться. Спуститься в могилу должны вы. Но я буду рядом. Скажу как.

— И в чем же заключается моя задача? — не разжимая зубов, процедил Фернан.

— Нужна голова ведьмы.

— Всего-то? — ядовито осведомился маркиз.

— Да, — слуга иронии не понимал и протянул хозяину баргел, — голова. Просто отрубите ее, талела. Все остальное я сделаю сам.

«Василиск» вновь пересилил себя, взял в руки тяжеленный клинок, задержал дыхание и спрыгнул вниз, стараясь не наступать на останки. Запах был ужасен. На счастье капитана, покойница лежала на боку, к нему спиной и он не видел лица. Впрочем, ему хватило вида рук, которые, судя по всему, до последнего мгновения жизни женщины пытались расковырять ненавистные доски. Кости, обтянутые пепельной кожей, расползающийся от прикосновения саван, обломанные остатки ногтей…

Фернану потребовалось два удара. В первый раз он промазал — и клинок рассек лопатку и руку покойницы, войдя в тело со звуком, от которого мурашки пробежали по спине. Во второй раз Спаситель был к нему более благосклонен и широкая сабля без труда перерубила шейные позвонки.

Абоми помог ему выбраться, и только тогда маркиза замутило. Убивать живых людей — это одно, а вот отрубать мирно спящим в могилах мертвецам головы — это… почти безумие. Обед он сумел удержать, но вот от гадкого вкуса на языке избавиться было невозможно. Словно саван поцеловал. Стараясь не бежать — все страшное уже позади, — он взял из седельной сумки флягу с вином, прополоскал рот. Полегчало, но не сильно.

Между тем Абоми за волосы достал отрубленную голову. Кажется, Фернан ошибся, думая, что все страшное уже произошло. Он с каким-то отстраненным интересом наблюдал за тем, как слуга ловким ударом кривого клинка раскроил голову на две ровные половинки, а затем начал выковыривать черное, расползающееся под пальцами содержимое черепа и складывать его в небольшой, заранее припасенный кувшин с широким горлышком.

— Ваш бог неправильный, талела, — неожиданно прогудел великан. — Он осуждает тех, кто беспокоит мертвецов. Но это всего лишь оболочка, она такая же, как камень или палка. Она пуста. В ней нет лоа.