Глава XXIV Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня… проповедовать пленным освобождение.[25]

Глава XXIV

Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня… проповедовать пленным освобождение.[25]

Весть о гибели герцога Эвана распространилась среди северных кланов с необычайной скоростью, заставлявшей вспомнить магию Дерини. Меньше чем две недели спустя, в сопровождении двоих старших родичей и сотни вооруженных бойцов в столицу въехал сын и наследник Эвана, дабы потребовать признания своих прав и титулов. Они являли собой вполне реальную силу, ибо дяди наследника, графы Истмаркский и Марлийский, привезли с собой еще пятьдесят отборных рыцарей, однако сам сын покойного пока никакой угрозы не представлял. Ибо Грэхему Доналу Энгусу Мак-Эвану, ныне герцогу Клейборнскому и наследному вице-королю Келдора, сравнялось всего одиннадцать лет от роду.

Впрочем, настраивать против себя этого мальчика, свыше того, что уже было сделано, граничило бы с безумием. Титулы, унаследованные им, имели огромный вес, а владения, считая Келдор, составляли добрую четверть всего Гвиннеда. Едва ли регенты могли себе позволить потерять такие территории. А то, что юный Грэхем был готов лично прибыть в столицу и принести клятву верности после всего происшедшего, говорило о здравом смысле родичей, которые теперь станут его регентами, вплоть до совершеннолетия. Ни Келдор, ни Гвиннед не выиграли бы от раскола, особенно ввиду неминуемого нашествия со стороны Фестилов.

В остальном, общественность отозвалась на то, как погиб старый герцог, весьма отрицательно, и не скрывая этого, несмотря даже на то, что официально повсюду объявляли, что Эван первым напал на регента Мердока, что можно было расценивать как измену Короне. Но даже сам Мердок признавал, хотя и неохотно, и лишь в кругу регентов, что, возможно, слишком резко отреагировал на угрозу, и что гнев Эвана вполне можно было оправдать — и, главное, заранее предвидеть. Теперь же наказывать сына за грехи отца, пытаясь лишить герцогского титула, было бы чересчур оскорбительно и вызвало бы волну гнева и возмущения по всей стране… возможно, даже началась бы гражданская война.

Так что герцогу Грэхему позволили принять наследный титул. На церемонии принесения вассальной клятвы присутствовали оба дяди мальчика, но обоим строго-настрого велели сидеть на месте тихо и спокойно, дабы каким-то гневным выкриком не вызвать скандала, в чем не была заинтересована ни одна из сторон. Поэтому юный герцог принес свой обет, коснувшись руками ладоней Алроя — таких же по-детски маленьких, как у него самого, — его дяди преклонили колена рядом с племянником, положив руку ему на плечо, как не достигшему совершеннолетия. Старший из двоих, Хрорик Истмаркский, за все время не промолвил почти ни слова, но его младший брат Сигер, граф Марлийский, весь кипел от гнева. Они точно знали, как погиб их родич, и не собирались ничего прощать. Им стоило большого труда и внутренней сдержанности пережить церемонию, пока Грэхем не получил наконец свою корону, меч, знамя и прочие атрибуты власти. Однако ни оба брата, ни скорбящий сын даже не догадывались, что регенты не закончили еще с покойным герцогом, хотя тело его уже несколько дней как отправилось домой, в Келдор.