— Около трех часов назад. Он весь горит. Рвота, судороги. Пару раз мне казалось, что он близок к смерти. Если бы я знал наверняка, то сказал бы, что его отравили.

Райс тщательно осмотрел мальчика и покачал головой.

— Нет, прослеживается нарушение баланса, но это не отравление. Что он ел?

Тавис ополоснул тряпицу в чаше с холодной водой, которую держал слуга, и стал вытирать содрогающееся тело.

— Ничего необычного, все, как в другие дни. Прошлой ночью у него были симптомы простуды, но утром он казался вполне здоровым и даже тогда, когда я оставил его в зале сегодня днем.

— Сейчас он даже слишком нездоров, — произнес Райс, исследуя руками тело Джавана и качая головой.

— Бертранд, подай, пожалуйста, мою сумку.

С этими словами Райс приподнял сомкнутые веки Джавана и заглянул в зрачки, потом порылся в сумке.

— Итак, прежде всего нам нужно сбить лихорадку. У вас найдется немного вина, чтобы высыпать туда вот это?

— Бертранд, налей, пожалуйста, — приказал Тавис, указывая на графин и небольшие бокалы на маленьком столе рядом с камином. — Это сладкое вино, именно такое он пьет обычно. Если хочешь, я могу принести другого.

— Нет, это совершенно все равно. Это всего лишь талисил. Я удивлен, почему ты еще не давал его.

— Я давал, — ответил Тавис, наблюдая, как Райс открывает пергаментный пакетик и высыпает содержимое в протянутый Бертрандом бокал. — Хотя, очевидно, мало. К некоторым лекарствам он особенно чувствителен. Боялся переборщить.

Покачав головой, Райс взболтал вино в бокале, обмакнул палец, облизнул, сморщившись, и велел Тавису приподнять голову Джавана.

— Оно горькое. Но попробуем. С талисилом трудно переборщить. Бот так, малыш, — произнес он, когда Джаван машинально осушил бокал. — Хороший парень. А теперь его нужно укрыть. Посмотрим, сможем ли мы сбить лихорадку. По-моему, он скоро начнет потеть.

Следующие несколько минут ушли на то, чтобы укрыть Джавана кипой одеял. Почти час оба Целителя ухаживали за больным, передавая свою энергию для борьбы с недугом. В конце концов на лбу и верхней губе мальчика выступили первые капельки пота, потом он взмок весь и наконец заснул сном выздоравливающего. Когда Райс и Тавис сменили влажные простыни и завернули мальчика в более легкие одеяла, Тавис усталым взмахом руки отпустил слугу спать и опустился в кресло рядом с кроватью.

— Не знаю, как и благодарить тебя, Райс, — сказал он, покачав головой и проводя рукой по глазам. — Я не скрываю, что был напуган. Не припомню, чтобы когда-нибудь раньше так беспокоился за него.

Слегка улыбнувшись, Райс занял кресло возле Тависа и со вздохом облегчения стал разминать шею.