Несмотря на все старания, Райс умирал, хоть Камбер и не мог в этом себе признаться. Его сознание механически отметило уход отца Ниеллана и спустя некоторое время его возвращение; в полном, кроме митры, епископском облачении преподобный опустился на колени, открыл флакон со священным миром и начал приготовление к совершению последнего обряда. У Камбера не хватило сил участвовать в нем. Он только смотрел и слушал в оцепенении, все еще предпринимая попытки удержать жизнь в том, кто был ему сыном в этом мире.

Пока Ниеллан читал молитву, Камбер взывал к небесам, в который раз кляня судьбу, наделившую кого-то, но не его, или по крайней мере Элистера Келлена, даром исцеления. Это всколыхнуло воспоминания о совсем другой смерти — гибели Элистера — и о его убийце, прекрасной и коварной Эриелле. О том, как она, получив роковой удар теряющего силы Элистера, попыталась избежать смерти, прибегнув к древнейшему заклинанию, о котором кое-кто из Дерини знал понаслышке, но неизменно считал поэтической легендой.

У него проснулась надежда. Он-то знал, почему попытка Эриеллы не удалась, по крайней мере в теории знал. Рискнуть стоило, любой риск был оправдан теперешним состоянием Райса. Если бы удалось ненадолго вернуть хоть проблески сознания, он бы помог ему сделать работу. Заклинание даже не требовало наличия способностей Целителя. Позже он позаботился бы о том, как вывести Целителя из стаза заклинания. Это он тоже знал в теории.

Но Райс не приходил в сознание, и если бы и пришел, возможно, не согласился бы на такой отчаянный шаг. Целитель вовсе не был ярым консерватором, как Джорем, и тем не менее тут была этическая проблема. Имел ли Камбер право принять решение даже за такого близкого ему человека, как Райс?

Он все-таки решил попробовать. В конце концов это лишь немногим больше, чем обычное заклинание, накладываемое на тело, чтобы остановить его разложение, только и требовалось — сохранить в нетленном теле душу… всего-навсего. Прервав бесплодные споры с самим собой, Камбер сделал осторожную попытку проверить, можно ли применить заклинание к бессознательному Райсу. Он понял, что опоздал, жизнь навсегда покинула это тело. Мерно звучали голоса Ниеллана, Дермота и незнакомых Камберу священников, читавших отходную. Вокруг стояли фигуры в белом, михайлинцы, гавриилиты… В душе было пусто.

Райса не стало. Камбер ждал, пока Ниеллан закончит обряд, запустив руки в рыжие волосы, скрывавшие ранение. Он знаком велел Джорему и Джебедии оставить тщетные попытки, и теперь они сидели, неподвижно глядя перед собой. Камбер взял тело на руки и прижался к щеке Райса.