— Что же тогда ты собираешься делать? Снова умирать? — съязвил Аремис, стараясь вывести друга из угнетенного состояния. Уил молчал, все так же глядя на руки Кайлеха.

Гренадинец покачал головой.

— Скажи, что не собираешься умереть, став им, Уил? — потребовал Аремис, почувствовав новую волну страха. Ведь как только Уил станет Селимусом, он лишится защиты Миррен. Окажется таким же смертным, как и все остальные люди.

Когда Уил заговорил, голос его звучал предельно серьезно:

— Как только произойдет мое превращение, а так оно и будет, поскольку стать королем Моргравии моя судьба, ты покончишь со мной раз и навсегда.

Аремиса возмутили слова Уила.

— Я этого никогда не сделаю, — закричал он.

— Сделаешь! Потому что я тебе прикажу. Не забывай, я буду королем Моргравии и смогу потребовать этого от тебя.

— Или что? Ты убьешь меня? — с вызовом спросил Аремис. Уил, не обращая на него внимания, продолжал говорить:

— Мы это выдадим за несчастный случай. Если ты так уж возражаешь, можно все сделать чужими руками, но тебе придется помочь мне умереть. Быстрая стрела в сердце, и все. Я предпочитаю, чтобы это был ты, Аремис. Лучшего стрелка мне не найти. Сделай это ради нашей дружбы.

— Нет, Уил. А как же Валентина?

— Я не могу думать о том, что произойдет после моей смерти. Но Валентина будет освобождена от своего обещания выйти замуж за Селимуса, и сможет вернуться в Бриавель, чтобы начать новую жизнь.

— Но умрет не он, а ты.

— Валентина этого не узнает. Она будет смотреть на меня с отвращением, ненавидеть мои прикосновения и с презрением произносить мое имя. Нет, Аремис, я этого не хочу, — печально сказал Уил. — Мне лучше умереть. Элизиус предупреждал, что я не могу разрабатывать планы своего убийства другими, но я рассчитываю на то, что, как только стану Селимусом, дар Миррен, если верить Элизиусу, прекратит свое действие и не сможет больше навредить ни мне, ни тем, кого я люблю.

Аремис покачал головой — думать об этом было слишком больно. Они столько вместе преодолели, и для чего? Чтобы Уил умер?

— Не принимай пока окончательного решения, — попросил он. — Финч говорил о случайностях, давай подождем и посмотрим, как все повернется.

Уил вспомнил Финча и его просьбу все объяснить Валентине. Мальчик никогда раньше не давал ему плохих советов и всегда оказывался прав. Когда он встретится с Валентиной, тогда и решит, рассказывать правду или нет. Точно он знал только то, что никогда не сможет жить в теле Селимуса. Даже если у Валентины его вид не будет вызывать отвращения — а он обязательно ей будет противен, — каково будет ему самому жить в образе того, кто виновен в смерти дорогих ему людей?