— Так прямо и сказал? — усмехнулся Валентин. Фраза была вполне в духе Розенблюма и Талиона, но Хаям вряд ли стал бы так выражаться.

— Он сказал, что вы воскресили часть прежнего Хозяина, — поправился Розенблюм. — Можно мне…

— Ну? — Валентин уже начал терять терпение.

— Могу ли я увидеть, что от него осталось? — выпалил наконец Розенблюм.

А кстати, подумал Валентин. Идея! Отчего бы нам не появиться вдвоем? Тем более что Великий Черный присягнул мне на верность, о чем совсем нелишне объявить соратникам.

— Легко! — воскликнул Валентин, манерным жестом вытаскивая бутылочку из кармана.

Розенблюм отшатнулся и замер, не в силах поверить увиденному.

— Такова судьба великих магов, — назидательно заметил Валентин.

Он взялся за пробку и повернул ее, чтобы открыть. Розенблюм взмахнул руками:

— Нет, нет! — вскричал он в непритворном ужасе. — Не сейчас! В коридоре не место чтить память Учителя!

Вот уж точно, помешался на церемониях, решил Валентин.

— Ну, тогда смотри так, — сказал он, передавая бутылочку Розенблюму. Тот отдернул руки, затем, побледнев, все-таки взял бутылочку и медленно поднес к глазам.

Бутылка мигнула жемчужным светом.

Узнал, подумал Валентин.

— Благодарю за честь, Хозяин! — проникновенно сказал Розенблюм, прижимая бутылочку к груди и склоняя голову в поясном поклоне. — Я лишь скромный слуга, избранный проводить тебя в пиршественный зал; дозволь мне нести Учителя все это время!

— Дозволяю, — разрешил Валентин. Нет, Розенблюм точно псих, решил он про себя. Непонятно, отчего Талион решил, что это лучший ученик? Впрочем, я еще других не видел. Дикость опять же, средневековье…

— Благодарю! — поясной поклон Розенблюма превратился в челобитный.

— Ну хватит, — буркнул Валентин. — Веди меня дальше. И по дороге расскажи, что тут без меня происходило.

Розенблюм выпрямился, по-прежнему прижимая бутылочку к груди.

— Мне известно немногое, Хозяин, — сказал он, возобновляя прерванное движение к цели. — Когда ты внезапно исчез, никто из Первослужителей не усомнился…