Теперь прохладный душ обернулся леденящим потоком, и тут стало совсем темно. Гэп с отчаянием понял, что его занесли за водопад и втащили в какую-то страшную пещеру.

Донесся далёкий рёв гигера, перекрывающий даже грохот Баэлдикки Великой, но Гэпа уже стремительно увлекали под землю.

А потом не стало ничего, кроме тьмы и холода. Больше он своего друга Юлфрика не слышал.

Глава 11 Вот ведь гадство! 

Глава 11

Вот ведь гадство! 

Если когда Гэпу Реднару и суждено было испытать на себе воплощенную несправедливость, то, как ему казалось, настал тот час. После всех свалившихся за последнее время невзгод, с которыми он сумел справиться, у юноши теплилась надежда, что настало время получить заслуженную награду (ну, если не награду, то хотя бы передышку). И вот пожалуйста: жуткие подземные создания волокут его в свою темную нору — такой зуботычины от судьбы он не ожидал.

Пока Гэп безуспешно пытался высвободиться из железной хватки похитителей, в его голове теснились кровавые образы. Словно в мысленном дневнике пролистывались дни, проведенные у лесного великана: запятнанные кровью страницы, одна за другой, бесконечная череда мелькающих сцен предсмертной агонии зверушек, истребляемых безжалостно и бездумно. Затем — картины без особой связи: едва успевшего выскользнуть из чрева матери буйволенка рвут на части поджидавшие хищники; раздавленный жук, с прилипшими к земле внутренностями, ещё шевелит лапками; крольчонок, попавший под колесо повозки, пищит, тщетно пытаясь отогнать ворон, которые поедают его заживо...

...И — в самом конце кровавой книжки-картинки обыденных жестокостей природы — сцена, которую Гэпу ни разу не доводилось видеть собственными глазами: только что вылупившийся черепашонок неуклюже, комично ковыляет к морю, отчаянно пытаясь поскорее пересечь прибрежную линию. Щелчок клешней — и вот крабы уже тащат малыша в песчаную нору...

Конец.

* * *

Ему конец. Как и многим, чьи жизни отняли они с гигером — и никакой несправедливости тут нет. Просто закон Природы. Теперь он был тем черепашонком, отчаянно, но тщетно цепляющимся ластами за стены уходящего вниз туннеля, по которому его волокут.

«Еще одна отрыжка судьбы!» — выругался Гэп, отбиваясь.

Никуда не денешься: во всем виноват он сам. По крайней мере новорожденные черепашки не рискуют понапрасну, околачиваясь у подозрительных водопадов, особенно, если их недвусмысленно предупредили туда не соваться.

Его уносили все глубже в логово йордисков. Гэп не мог разглядеть своих мучителей в этих туннелях чернее ночи, зато хорошо их чувствовал. Костлявые когтистые пальцы вцепились в него с неимоверной силой, как огромные жвала. Сальные, покрытые щетиной шкуры, исходя прогорклым потом, терлись о его тело. А уж вонь! Как на скотобойне или у кожемяк — а то и в чумной яме.