Гвардейцы успели выпить только по кружке вина, когда двери распахнулись от мощного пинка и в зал ввалилось разом человек десять самого разношерстного народа. Верховодил этой ватагой крепкий купец средних лет в пропыленном плаще, накинутом поверх шелковых одеяний ярких, кричащих расцветок. За широким кушаком торчала кривая сабля карабелла.

Все остальные были одеты менее роскошно, но добротно, а на пальцах и в ушах поблескивало золото. Единственным, что роднило всю группу, было оружие. За поясом каждого вошедшего торчала сабля и кинжал.

Ввалившись в харчевню, купец с порога заорал:

– Эй, хозяин, вина и лучшие комнаты мне и моим людям!

– Простите господин, но все комнаты заняли вот эти люди. Они сняли постоялый двор и харчевню на все время, пока будут в городе.

– Вот эти? – небрежно ткнул пальцем купец в сидевших за столами гвардейцев.

– Они самые, господин.

– Так избавься от них.

– Но как?

– Это твое дело. Я вернулся в город и хочу повеселиться.

– Я не могу выгнать этих людей. Они оплатили свой ночлег, – неожиданно твердо ответил хозяин.

– Тогда мы их выгоним, – небрежно бросил купец, направляясь к ближайшему столу.

– Эй, вы. Собирайтесь и отправляйтесь искать себе место. В этом постоялом дворе остаюсь я и мои люди.

– А если нет? – небрежно спросил один из ветеранов.

– Ты, что, старик, совсем ополоумел? Жить надоело? А ну живо выметайтесь, пока я не приказал вас выбросить! – взревел купец, обнажая саблю.

Это послужило сигналом всем гвардейцам. В мгновение ока все тридцать ветеранов обнажили оружие. Никто из вошедших не успел даже пошевелиться, когда у горла каждого оказался отточенный до бритвенной остроты клинок.

Медленно поднявшись, Ал-Тор подошел к купцу и, заглянув ему в глаза, устало покачал головой.

– Как же вы мне все надоели.

– Кто все? – прохрипел купец, испуганно косясь на прижатый к его горлу меч.

– Все вы, тупые, самонадеянные болваны. Не научившись толком обращаться с мечом, вы начинаете задираться и нарываться на дуэль. Считаете себя непревзойденными мастерами боя, а сами не способны продержаться и трех терций против настоящего мастера. Вы умеете только отнимать нажитое честным трудом у беззащитных, а когда получаете серьезный отпор, бежите жаловаться страже. Убирайтесь! Убирайтесь, пока я не взялся за оружие, потому что тогда ни один из вас не уйдет отсюда живым.