Князь киевский Олег поклялся отомстить и сдержал свое слово. Прошел год после свадьбы его воспитанника Игоря, и старый князь начал свой поход на Ромею. Пробил час, восьмидесятитысячное войско Олега подошло к стенам Константинополя. Устрашенные количеством и решимостью врага, греки запросили мира. В тот самый день, когда в парадном зале Августеума был заключен унизительный для империи договор, начальник имперской разведки Василий покончил с собой. Он один догадывался, что побудило правителя Киева начать эту войну. Уже держа в руке чашу с ядом, Василий недоумевал – как могло так случиться, что его хитроумный план провалился? Что спасло Русь от участи, которую ей уготовили в Константинополе? Василий не мог ответить на эти вопросы. Он умер с убеждением, что маг Теофил просто-напросто его обманул, и медальон Орка не обладал той силой, какая ему приписывалась.

ОКОНЧАНИЕ

ОКОНЧАНИЕ

Антонию было холодно. День был морозный, с Днепра дул пронизывающий ветер, обжигал лицо. Прижимая к груди глиняную чашку с сочивом, завернутую в тряпицу, Антоний прибавил шаг. До келий оставалось идти совсем немного, но и это расстояние еще надо преодолеть. В кельях немногим теплее, чем на дворе, но там, по крайней мере, не будет этого леденящего ветра.

Войдя вовнутрь, Антоний остановился – после белого снега и света на улице мрак в жилых помещениях монахов казался непроглядным. Он поставил чашку с сочивом на камень, долго и усердно дышал на руки, чтобы согреть окоченевшие пальцы. Из носа у него потекло, и паренек утер нос рукавом рясы. Наконец, глаза Антония привыкли к темноте. Подхватив свою ношу, послушник направился к келье отца Константина.

Старик сидел в углу кельи на лежанке, положив непропорционально огромные для иссохших рук ладони с узловатыми пальцами на колени. Антоний вошел с поклоном, перекрестился на иконостас в углу кельи, церемонно поприветствовал старца, но тот будто не видел его. Устав монастыря запрещал монахам разговаривать друг с другом, но Антоний знал, что отцу Константину по причине его почтенного возраста позволены некоторые отступления от устава – например, сидеть и лежать на постели днем, вкушать пищу не в общей трапезной, а у себя в келье. Здесь не так темно, как в кельях прочих монахов, потому что есть окошко. Антоний также знал от монахов, что отец Константин по поручению преподобного игумена писал какую-то книгу и теперь относился к старику с благоговейным трепетом. Никогда в своей жизни Антоний не встречал человека, способного писать книги – такой человек в представлении юноши был почти равен святым евангелистам. Если не хочет с ним говорить старец Константин, Бог с ним. Значит, так ему угодно.