– Бей их, робяты! – завопили под ухом Ратислава. – Бей лявонцев! На погибель им, псам!

Ратислав очнулся, осмотрелся. Поле боя переменилось неузнаваемо. Пехоту ливонцев отрезала от клина татарская наемная конница воеводы Збыслава Якуновича, а новгородцы уже были рядом с Ратиславом. Кто-то хлопнул его по плечу, потом из тумана выплыло знакомое лицо.

– Живой, паря! – Правая щека и борода Прокопа были покрыты кровавой коркой, но воевода улыбался. – Ай и молодец, право слово! Не струсил, не посрамил себя!

– Я немца убил, – выдавил Ратислав.

– Их нонче много убили. Наше поле, паря! Князь Лександр Ярославич на них насел! Бежит клин-то! Давай за мной, догоняй!

Ратислав слушал Прокопа, но радости почему-то не было. Может быть, потому, что вокруг них лежали во множестве порубанные псковитяне. Прежде чем последовать за воеводой, юноша еще раз остановился у трупа убитого им рыцаря. Что-то странно знакомое было в этом рыцаре. Где, когда он мог его видеть? Не иначе во сне. Или кто-то рассказал ему страшную историю про белого рыцаря с женской косой на шлеме?

Ратислав еще раз глянул на убитого и вздрогнул, зачурился. Золотой валик на шлеме, окружающий орлиную лапу, был и в самом деле очень похож на свернутую кольцом вокруг головы и перевитую золотой лентой белокурую девичью косу.

Но теперь это не имело уже никакого значения.