— И потому меня угощают кривыми шепотками… Я спрашиваю — что твои шепотки дали мне? Если у меня и были крохи удачи, пусть жалкие и никчемные, то что у меня осталось теперь? Чего ты от меня хочешь?

— Я стою на перекрестках, — отозвался Странник. — Большинство слышит лишь стук моего посоха. Но на тебя возложено слишком много.

Дьюранд в отчаянии опустил взгляд.

— Я… я не понимаю, о чем ты говоришь. Ты хочешь поглумиться надо мной, помучить меня…

Гигант взревел, как все моря мира, вместе взятые. Ударил посохом в небосвод — и свет этого удара полыхнул от горизонта до горизонта. Дьюранд понял: он слишком много позволил себе пред лицом подобной силы.

— Пусть Воинство поступает как знает, а я отвечу тебе! Что со мной станет? Что мне делать? Вопросы, ответы — они эхом отражаются от сердца к сердцу, во все века. Они неизменны.

В горах за много лиг от лесной тропы неслись по склонам ледяные лавины. Странник ударил посохом о землю, и Дьюранд упал, вжимая лицо в землю.

— Как живой человек может не задаваться вопросами?

Дьюранд услышал скрип, подобный скрипу рассохшегося корабля — Странник снова наклонялся.

— Ответы не меняются. О, дитя снов моего брата! Слава, любовь… — Дьюранд по-прежнему лежал на земле, а воздух вокруг наполнился запахами корней, камней и холодной воды. — Все это вместе, и каждое по отдельности — будет твоим.

И великан исчез, растаял в громовом шелесте листьев.

— Неужели мне суждены лишь одни бесплодные урожаи? — прошептал Дьюранд.

Когда он набрался храбрости поднять голову, Странника уже не было и в помине.

* * *

В мироздание его вернул голос Дорвен. Над лесной тропой зазвучала знакомая нота. Зов девушки, казалось, принес с собой эхо каменных стен, где даже ветер был полон хлопанья шатров и звона растяжек. В голосе Дорвен слышались отзвуки утреннего пения малиновок.

— Дьюранд? — прошептала она.

И он улыбнулся от счастья глядеть в человеческое лицо, а не в лицо перевернутого идола.

— Где ты был?

Дьюранд сощурился и наконец разглядел на ее лице следы усталости и страха. Карие глаза девушки, подобные глазам лани, влажно блестели.

— Твой отец, — выговорил Дьюранд, — он жив?