— Скажи нам, что заставило тебя предать своих. — Я обвел взглядом собравшуюся толпу, как бы привлекая и их к разговору. — Поведай нам, как дошел ты до таких позорных поступков?

Говоря все это я, тихонько прикасаясь к его ауре, постарался увеличить откровенность и снизить до предела чувство самосохранения. Это мгновенно дало свои результаты.

— Что ты, щенок, можешь знать о жизни орков? Постоянные унижения от шаманов из-за средней величины Дара, оскорбления в других кланах в адрес нищего прибрежного. Всю жизнь я добивался положения, которое с легкостью получат другие, воспользовавшись твоими зельями из долины. За что тебе открылось такое сокровище, если есть более достойные.

По мере высказывания обид старик все более распалялся, совершенно престал следить за своей речью и теперь обо всем стал говорить начистоту. Похоже, кое с чем из его высказываний шаманы были согласны — мне надо было срочно перехватывать инициативу.

— Разве это повод для предательства и продажи наших секретов людям? Или ты не знаешь, что они собирают войска на границах.

— А какое мне дело до чужих кланов? Они постоянно конфликтуют с людьми, для них это не проблема. Для таких богатых кланов потеря сотни-другой бойцов не фатальна. Наоборот, ослабление этих заносчивых ублюдков позволит поднять голову слабым кланам и к нам начнут прислушиваться.

Вот теперь среди орков возник недовольный ропот — многие потеряли своих друзей и близких в столкновениях с людьми, а тут такое отношение. Я, довольный развитием событий, решил подогреть разговор.

— Тебе не жаль женщин и детей, которых собираются вырезать люди в приграничных кланах? Не боишься, что когда-нибудь каратели придут и к вам?

— Отобьются, не в первый раз. — Старик цинично ухмыльнулся. — Так им и надо, слишком хорошо живут. А мне столько обещано за эти безделушки, что чужие орки меня совершенно не волнуют.

Судя по всему, такие высказывания своего шамана для других представителей прибрежного клана были в новинку, потому что они в ужасе стали пятиться от старика, стараясь оказаться как можно дальше. Между тем, предатель ничего не замечал, он так торопился, наконец, высказаться, что не обращал внимания на слюну, появившуюся в углу рта и начинающую течь по подбородку. Тут обернулся к Торрину и со злобой сказал.

— А ты? Ты старше меня на сотню лет, но сегодня выглядишь мальчишкой! И Дар при тебе! За что такое счастье?! Только потому, что внучок оказался под рукой? Так у меня тоже будет внук, и я сделаю все возможное, чтобы и он мог делать такие вещи! Я еще буду молод и силен! И вы все будете мне ноги целовать!