— Что-то не то с тобой, парень, — тихо сказал самый старый из четверки пиратов. На одном глазу он носил узкую черную повязку.

— Помолчи, — рявкнул на него лысый, заметивший, что Ясуд переключил своё внимание на девиц.

Стройные загорелые тела двигались в такт неторопливой музыке. Девушки словно не просто постепенно обнажали свои прелести, а совершали некое мистическое действие, выраженное посредством танца. Улыбка одной, краешек груди другой, изгиб бедра третьей, все это содержало в себе тайну, грани которой приоткрывались зрителям. Быть может, именно в этом и скрывалась тайна бытия.

«Но куда более вероятно», — подумал иранистанец, — «что все эти фантазии ни что иное как последствие неумеренных возлияний».

Девушки продолжали танцевать, а Ясуд смотрел и наслаждался, предпочитая не замечать иллюзорности той тайны, что он выдумал для себя. Вот слетели на пол последние полосы ткани, и музыка затихла. На сцене появились жонглеры, но они иранистанцу были неинтересны. А вот одна из обнаженных девиц, направившаяся к их столу, завладела его вниманием.

— Иди ко мне, прелестница, — позвал её Ясуд.

Девушка не замедлила воспользоваться приглашением и уселась иранистанцу на колени. Он тут же припал к её губам. Девица с радостью ответила на поцелуй.

— Я смотрю, — ухмыльнулся лысый. – Ты в отношениях с бабами не промах. Как у вас с ними в храме дела обстояли?

— Я вам про храм рассказывал? – удивленно пролепетал Ясуд. На лице его отобразилось искреннее удивление. – Видать, совсем плохой стал.

— Ну, ты нас предупреждал, — поспешил утешить иранистанца щуплый, — чтобы мы никому ни-ни и ничего. А мы своё слово держим.

— Да, какая к Нергалу сейчас разница?! – махнул рукой Ясуд. Ему захотелось рассказать пиратам, что в его обществе в эту ночь находиться чрезвычайно опасно. «Лиловые» могли по ошибке или просто на всякий случай схватить и их. Неприятно, если этим ребятам придется расплачиваться за его глупость. Как он только не осознал днем всех последствий похода Дамара к Хозяевам?! Надо было немедля бежать из Сартоса сломя голову! Теперь и сам погибнет, и этих людей за собой на Серые Равнины утащит. Не хватит ему смелости в одиночку палачей дожидаться.

— Во-во! Точно так ты и говорил! – подтвердил пожилой пират.

— Так как там с бабами? – вернулся к основной теме четвертый мореход, которого Ясуд про себя окрестил «молчаливым».

Иранистанцу не слишком-то хотелось отвечать на этот вопрос. Есть вещи, о которых никогда и никому не рассказываешь, то, что стало не просто отрезком жизненного пути, а частичкой души. Но с другой стороны жить Ясуду оставалось всего один — два колокола, а значит, самое время расстаться со своими секретами.