Вейни осторожно взял ее руку, поднес к губам, потом отпустил, на мгновение его глаза закрылись. — Ты хочешь услышать тяжелую правду, лио?

— Да.

— Ты берешь половину моего мнения и добавляешь половину своего, и я не знаю, хорошо мое мнение или нет, но две половины хороших мнений дают очень плохую сумму. Прошу тебя, не слушай меня! — Его голос дрогнул. Он постарался успокоиться. — Если ты считаешь, что надо идти прямо по дороге, давай пойдем прямо и я не скажу ни слова. Откровенно говоря, то, что считал я, не принесло нам удачи, особенно в последние дни.

Моргейн, с задумчивым видом, сидела на пятках, зажав руки коленями. — Я думаю, что в последние несколько дней я слушала твои советы — и даже слишком внимательно. И я кое-чему научилась.

— Тебе нечему учиться у меня.

— Только этим и занимаюсь. Неужели ты считаешь меня непроходимой дурой, неспособной ничему научиться?

Его сердце немного подпрыгнуло, совсем немного, он не считал себя таким легковерным.

— Ты не веришь мне? — спросила она.

— Нет, лио. — Он даже сумел улыбнуться. — Так уж я устроен.

Ее рот напрягся и задрожал, но не от боли, а, кажется, от усталости. Она подняла руку и кончиками пальцев коснулась его лица, нежно, очень нежно. — Да, верно. Я не знаю, что делать. Я думала только о том, что бы ты сделал, если бы был другой путь, обходной.

— Я бы ломился напрямик, как дурак.

Она покачала головой. — По отдельности мы редкие дураки. Вот это и нужно исправить. — Она отбросила локон волос от его глаза. — Верь мне, больше я никогда не расстанусь с тобой. И верь, что я верю тебе.

Он взглянул на драконий меч за ее плечом, вещь, с которой она не рассталась даже сейчас, и это единственная вещь, ради которой она может бросить его.

Возможно она уловила направление его взгляда. Во всяком случае она опять уселась на корточки, взгляд стал усталым и рассеянным.

— Клянусь жизнью, — сказал он.

И все таки этого было недостаточно. Он хотел бы, чтобы эта мысль вообще не приходила ему в голову, либо быстро исчезла.