В следующий миг к нему подошел Орабона. Смуглое гладкое лицо иностранца хранило чуть сардоническое выражение, но Джонс почувствовал, что он настроен вполне дружелюбно.

— Доброе утро, мистер Джонс, — с легким акцентом промолвил он. — Давненько вы к нам не заглядывали. Вы желаете увидеться с мистером Роджерсом? Очень жаль, но хозяина сейчас нет. Его срочно вызвали по делам в Америку, и он уехал. Да, совершенно неожиданно. Теперь я за главного — и здесь, и в особняке. Я стараюсь во всем следовать высоким стандартам мистера Роджерса — пока он не вернется.

Иностранец улыбнулся — возможно, единственно из вежливости. Джонс не знал толком, что сказать в ответ, но все же умудрился пролепетать несколько вопросов насчет дня, последовавшего за прошлым его визитом в музей. Казалось, вопросы сильно позабавили Орабону, и он ответил, тщательнейшим образом подбирая слова:

— О да, мистер Джонс, двадцать восьмое число прошлого месяца. Я хорошо помню тот день, по многим причинам. Утром — еще до прихода мистера Роджерса — я обнаружил в мастерской ужасный беспорядок. Пришлось изрядно повозиться… с уборкой. Накануне хозяин работал там допоздна, видите ли. Требовалось завершить отливку одного важного нового экспоната. Я собственноручно взялся за дело, когда пришел. Скульптура была не из простых, работа сложная — но, разумеется, мистер Роджерс многому научил меня. Вы же знаете, он великий художник. Он помог мне закончить экспонат, когда пришел, — помог весьма существенно, уверяю вас, — но вскоре ушел, даже не дождавшись остальных работников музея. Как я сказал, его неожиданно вызвали в Америку. Технологический процесс включал определенные химические реакции, сопровождавшиеся громким шумом, — каким-то возницам в наружном дворе даже померещилось, будто они слышали несколько пистолетных выстрелов. Смешно, право слово! Что же касается нового экспоната, с ним вышла печальная история. Это великий шедевр — задуманный и созданный, как вы понимаете, мистером Роджерсом. Он позаботится о нем, когда вернется. — Орабона снова улыбнулся. — Полиция, знаете ли. Мы выставили фигуру на обозрение неделю назад, и несколько посетителей в первый же день упали в обморок при виде ее, а с одним беднягой приключился эпилептический припадок. Понимаете ли, она несколько… ну, посильнее всех прочих. Во-первых, размером побольше. Разумеется, она была помещена в экспозиции, предназначенной только для взрослых. На следующий день явились двое парней из Скотленд-Ярда, осмотрели экспонат и сказали, что столь жуткую скульптуру нельзя показывать публике. Велели ее убрать. Обидно до слез — такой шедевр! Но я не счел себя вправе обращаться в суд в отсутствие мистера Роджерса. Хозяин наверняка не хотел бы, чтобы история с полицией получила широкую огласку сейчас, но когда он вернется… когда он вернется…