Он помолчал.
— У некоторых животных в мозгу, как выяснилось, есть встроенные компасы, которые всегда указывают на север, так что… — Голос его стих, и они минуту молчали.
— Ты об этом раньше никогда не вспоминал. Если хочешь знать, — сказала Марлин с легкой улыбкой, — я считаю, что все это ерунда. — Она игриво толкнула его ногу.
Он слабо улыбнулся в ответ и продолжил:
— Мне потом тоже стало так казаться. Особенно когда я вырос и начал путешествовать. Сперва по соседним городам, потом по Европе и дальше. Думаю, мне казалось, что, если я найду правильное место, небо прояснится, все встанет на свои места и в мире воцарится покой.
Услышав это, она дружелюбно усмехнулась, но он не заметил этого.
— Знаешь, эта идея потом как-то раз вернулась ко мне, и я начал думать: что, если мы и в самом деле родом откуда-то из других мест? Может, даже с другой планеты? Какой-нибудь звездолет разбился на Земле миллионы лет назад, и потомки тех существ распространились по ней? Это объяснило бы наше уникальное место во Вселенной.
— А ДНК?
— Да, ты права. В точку. Всеобщее родство. Как только выводы из этого открытия проникли внутрь моего твердокаменного черепа, я отказался от этой идеи. Мы все находимся в том месте, в котором все и началось.
Они начали собирать остатки обеда. Он завернул бутылку с водой в полотенце, чтобы сохранить ее холодной, она почистила нож и собрала продукты в рюкзак. Когда все было готово, они подняли рюкзаки и постояли под палящим солнцем, подгоняя ремни и застежки.
Мартин оперся о посох
— Наверняка это связано с чувствами больше, чем с чем-либо другим. С ощущением, что я не принадлежу этому месту. Как будто…
— Что?
— Как будто я предмет, заброшенный сюда случайно, против воли, как говорил тот немецкий философ. Оказавшийся в месте, которое не является моим настоящим домом.
— Понятно.
Мартин не осмелился даже намекнуть на то, что он почувствовал прошлой ночью: появившееся во время секса ощущение отчуждения заставило его вспомнить старую идею, к этому времени уже почти забытую.
Они продолжили подъем.