– Скажите… – «ради Бога» хотел вымолвить он, но успел передумать и спросил проще: – скажите… кто вы?

В комнате воцарилось молчание, такое, что Нистратову показалось, будто он мгновенно оглох. Елисей хотел проверить жуткую догадку: то ли закашлять, то ли крикнуть, дабы убедиться, что слуховой аппарат в порядке, но в этот самый миг услышал за спиной:

– Я тебе помогу!

От неожиданности Елисей вздрогнул и так резко повернул голову, что какой-то хрящик неприятно хрустнул в затылке.

Его взгляду предстал старик ужасного вида: худая, облачённая в чёрное жердь, которую венчал абсолютно лысый череп, поражённый морщинами, как засушенный гриб. Старик улыбался, но от его улыбки у Елисея по коже пошёл озноб и мгновенно возобновился нервный тик правого века, вылеченный недавно с большим трудом.

– Я тебе помогу, – повторил старик, и Елисей заметил в его руке остро наточенный металлический штырь, зловеще отливающий кровавым светом.

– Прошу Вас, не надо… у меня двое детей… дома, голодные…

Тут старик достал ещё один странный предмет – чёрный и плоский.

– Назови имя! – нахмурился он.

– Елисей, – обречённо отозвался до смерти напуганный незадачливый посетитель.

– Фамилия?

«Зачем ему?», – подумал Елисей.

– Елисей Нистратов.

Старик улыбнулся, будто соглашался сам с собой, открыл чёрный блокнот, который напуганный гость принял за сатанинскую библию, и стал что-то писать серебристой шариковой ручкой, показавшейся бедняге Елисею орудием убийства.

– Пятьдесят рубликов с вас, – заявил старик и захлопнул блокнот, – присаживайтесь, а то на полу неудобно.

Елисея словно ледяной водой из ведра окатили. Осознав всю глупость своего страха, он, вытаращив глаза на старика, попытался подняться и, не сумев, скосился в сторону черепа на камине.

– А как же это?..

– Что? – старик, в свою очередь, также посмотрел на камин. – Ах, это… ну, это так, для антуража. – Он заговорщицки подмигнул. – Не сомневайтесь: настоящий! Строителя одного плитой придавило на работе, тело всмятку, а голова хоть бы что. Целёхонька! Родных у него никого. Так мне прораб его и продал… По дешёвке.

– Да? – удивился Елисей.

– Иван Матвеев, – утвердительно закивал старик, – тридцать девять лет от роду. Такая вот судьба. Да вы его, верно, знаете. Он живописью занимался тайно, по ночам. Мечтал в галерее выставляться. Но вот незадача: не пришлось…