Сгусток энергии...

   Я поёжилась, вспомнив, к кому однажды применила это словосочетание. Тень. Ещё одно странное воплощение закольцованного мира. Несбывшееся желание ребенка, мечтающего о доме и маме. Наверное, он сходил с ума от одиночества, если сумел сотворить существо, целиком состоящее из боли и тоски.

   Разумеется, в следующий же миг я, как наяву, увидела новую пленницу Потока. Девочку Полину с белокурыми волосами, походившую на спящего ангела. Проклятье! Ну почему они никак не оставят меня в покое?! Все эти люди, нуждающиеся в помощи! Не хочу я никого разыскивать и вызволять из плена! Не желаю!

   В больницу я приехала поздно вечером, проиграв трудное сражение с совестью. Медленно поднялась по лестнице. Ненавидя собственную впечатлительность, а заодно и Кондратьева, постучалась в стеклянную дверь отделения. Открыла молоденькая медсестра с крашенными пепельными волосами. Она устроилась сюда вскоре после моего появления и из-за вечного испуга в огромных светлых глазищах была взята Любой под опеку.

   Даже хорошо, что её "наставница" сегодня не дежурит. Меньше всего я сейчас хотела прочесть одобрение на круглом лице.

   - Начальник у себя? - спросила я жестче, чем требовалось. Не потому что собиралась задеть нервную девочку. Настраивалась на суровый лад для встречи с заведующим.

   Его дверь открывала без стука и почти с ноги. Поймала вопросительный и (вот пропасть!) ни капли не удивленный взгляд. Разумеется, врач был уверен, что вернусь.

   - Только один пациент. А дальше, что хотите делайте - хоть в лепешку разбивайтесь - но возвращайте Свету. Я в этом балагане больше участвовать не стану.

   Я не сомневалась, что доктор придерется к грубому слову, брошенному совершенно не к месту. Но Кондратьев покорно вздохнул. И проворчал:

   - Как скажете.

   А дальше... Дальше я шагнула туда, куда не планировала возвращаться ни при каких обстоятельствах. Прикрыла глаза ладонью, защищая от палящего солнца. И сразу заулыбалась, ибо услышала приветливое ржание. Доброе и родное.

   - Рыжик!

   Я уткнулась лбом в лошадиную шею. Конь замер. Стоял, не шевелясь, как в последнем сне. Пока я не отстранилась и не заглянула в умные черные глаза. Нет, конечно же, никакого укора там не наблюдалось. Я могла поклясться: Рыжик всё понимал. И горечь, и боль, и сомнения. Он бы не осудил, какое бы решение я в итоге ни приняла.

   - Нужно работать. Ты ведь поможешь?

   Конь заржал и несколько раз кивнул, выказывая готовность транспортировать, куда пожелаю. Я засмеялась, с трудом подавив желание расцеловать лошадиную морду. Подобрала малиновый подол и устроилась в наколдованном седле. А потом просто наслаждалась полетом, стараясь не думать ни о прошлом, ни о будущем. Позади одни беды, да разочарования. Впереди... нет, я даже предполагать не хотела, что там ждёт...