– Я не намерен заключать с тобой никаких сделок. В твоих словах какой-то подвох.

Асхат перехватил автомат двумя руками.

– Сделка! – улыбнулся тот, кто был сейчас в теле Зацепина. – Больше никаких сделок. Мои планы свершились, но игра продолжается. Просто некоторые этапы придется начать заново.

– Не придется. Я не позволю.

– Что, убьешь меня? Ты сам в это веришь? В смерть? Знаешь, рано или поздно каждый живущий на земле человек наверняка узнает, есть ли жизнь после смерти или это вымысел. Я ответ знаю. А ты пока так и не научился задавать правильные вопросы.

Зацепин повернулся, приподнял большой палец, нацеленный на очередную кнопку на клавиатуре телефона.

Вскинув автомат на уровень плеч, Асхат прикрыл глаза и дал короткую очередь прямо в грудь Николая. Тело рухнуло на камни, простирая объятия к небу. Рука Зацепина разжалась, пальцы разомкнулись, роняя на гранитную глыбу проклятый телефон.

Его тело буквально на глазах иссыхало, скукоживалось, опадало. Одежда мгновенно теряла цвет и превращалась в труху, почерневшая кожа осыпалась в глубокое ущелье словно сажа. Асхат увидел, как сильный поток ветра слизал с вершины горы последние остатки бренной плоти. Телефон, только что выпавший из истлевших рук, вдруг звонко заурчал, издавая приятную и тихую мелодию.

Асхат поднял его и посмотрел на светящийся экран.

«Невозможно определить номер абонента». Асхат ответил на вызов.

– Чуть не забыл тебе сказать, капитан, – услышал он в трубке голос Зацепина. – Когда станешь изучать старшие руны, не увлекайся полярными комбинациями. Не стремись к единству противоположностей без подстраховки. Остальное найдешь в телефоне и у себя на компьютере. Пока. И до встречи.

Дарр Айта Кому это надо (вместо послесловия)

Дарр Айта

Кому это надо

(вместо послесловия)

«Страна, не имеющая своей фантастики, обречена на потребление чужой!» – что-то в этой фразе, брошенной джинном-коллегой, приехавшим по легенде в командировку в заснеженную Астану из не менее заснеженного Санкт-Петербурга, смущало визиря-полковника. Программа обучения периодически давала сбои: симулятор боевой ситуации требовал ответить джинну на приветствие-вопрос паролем «Ничто человеческое нам не чуждо!», но он на секунду замешкался и получил от начальства выговор, правда без занесения в личное дело.

Конечно же, пройдя очередной джинн-тренинг, визирь-полковник отлично понимал, что его подопечным казахам-казахстанцам сейчас, как никогда, нужна своя собственная, и именно научная фантастика, а помочь им в этом «заграница» может лишь отчасти. Поэтому и решил он тогда местных писарей «всех отыскать, воедино созвать и единою черною волей сковать в Мордоре, где вековечная тьма». Джинн посмеивался над такой формулировкой, уж больно звучное имя – Назгуль – было у секретаря-референта визиря-полковника. Даром, что помощники ему по должности полагались, да и имя означало в переводе с казахского всего лишь «Нежный цветок», а не «Призрак кольца» или «Кольценосец». Джинн все равно считал его локальным Сауроном, хотя сауронствовать – это все-таки больше по части джиннов, а символ Астаны «Байтерек» джинн называл исключительно «Барад-Дуром».