Эверон выдернул остатки завязок с ее платья и принялся вдевать то, что принес, методично просовывая концы шнура в каждое отверстие. Ханлейт выдохнул — на минуту он подумал, что арий хочет девушку задушить.

— Развяжи руки, я сама.

Арий не отвлекался.

— Ты отпустишь меня домой?

— Нет.

— Отправишь под землю, где меня изнасилуют много раз?

— Нет.

— Может, ты хочешь развлечься со мной сам? Я не против.

Алиссен призывно улыбнулась подрагивающими уголками губ, удивив не только Хана, но и Эверона. Арий на мгновение уставился на нее, а затем с силой дернул за концы шнура, стягивая лиф. Архонт охнула от боли. Раны на ее груди закровили. Эверон невозмутимо доделал начатое, не обращая внимание на темные пятна, проступающие на ткани.

— Страдаешь ты меньше, чем демонстрируешь. Сейчас я закую тебя в наручники, — арий указал на железо, в котором Алиссен появилась в Железной башне, — будешь сопротивляться — приложу магией так, что забудешь о царапинах. Ясно?

— Куда яснее…

Похоже, ничто не изменилось. Эверон не стал добрее и не преисполнился благодарности. Скрутив архонту за спиной руки и пристегнув цепь, он подтолкнул ее к двери. Алиссен обернулась к Ханлейту.

— Эльф с зелеными глазами, мы еще увидимся, правда?

— Не знаю.

— Нет, ты пообещай! Мы завалимся в лучший трактир не-важно-какого-города, закажем дорогущую выпивку, будем танцевать и веселиться, чтобы все завидовали. Договорились?

Эверон запер дверь снаружи. Стихли шаги на лестнице, Железная башня обрела привычное угрюмое спокойствие.

По воле волн

По воле волн

Моран спала. Тихо, без сновидений. Как будто ее мятежная душа свернулась в клубок и невесомо отдыхала на груди. Лодочка кралась в ночи, осторожно проплывая мимо лесистых берегов, избегая коряг и мелководий. Ее незримо направляла рука Хозяйки или течение безымянной речки бережно несло суденышко к Эльмантиру, чтобы избавиться от него поскорее.

Уже было далеко за полдень, когда Амаранта открыла глаза. Солнце следило за ней сверху, то появляясь в просветах густой зелени, то исчезая; низкие берега крепко сжимали реку с обеих сторон, деревья спускались узловатыми корнями к воде, словно хотели искупаться. Но Эльмантир был сильнее леса. Вымывая плодородную землю до каменистого основания, он не спеша нес свои воды к морю, — глубокий, древний и спокойный.