— Ты помнишь своего отца? — спросил потрясенный Хан и тут же задал новый вопрос, страшась ответа, — сколько тебе лет, Фиона?

— Шестнадцать, — ответила одержимая со смущенной улыбкой девочки, еще не осознающей себя девушкой.

Вечно шестнадцать? Ханлейт плохо соображал, но со времени даты на гребне прошло примерно полтора столетия. Одержимые не стареют, они не люди. Больше не люди. Их называют «тварями» все расы без исключения. Но сто пятьдесят лет назад еще не было Проклятой дороги, следовательно, Фиона — арий. Неудачный экземпляр. Конечно, украшение принадлежит ей, бирюзовая птица так красиво оттеняет природный цвет ее волос! Хан молчал, не зная, что сказать.

— Бери, — одержимая сжала ладонь Ханлейта с гребнем, — теперь мой хозяин — ты.

— Я? Разве тебе нужен хозяин, Фиона?

— Не знаю. Мне нужен ты.

— И ты будешь меня слушаться?

— Да.

— Но Когана ты не слушалась, когда твоя вещь была у него.

— Его не хотела, а тебя — хочу.

Фиону «приручили», как приручают одержимых, внушив повинность подчиняться тому, у кого находится магический ключ, но гребень уже не имел над ней никакой власти, Фиона служила тому, кому хотела, но у Хана появилась слабая надежда хоть как-то на нее повлиять.

— Мне нужно догнать архонта и рассказать ему все, что знаю. Наверное, это последнее, что я должен сделать в своей жизни. Помоги мне сесть на лошадь.

Одержимая встала и подвела кобылу Когана к передку повозки, откуда забраться в седло было легче.

Хан невесело усмехнулся — сам он не догадался решить проблему так просто. Поправив седло, эльф, наконец, оказался верхом на лошади. Фиона подала Ханлейту куртку, снятую с мертвого карателя и посох Эверона.

— Он мне не нужен, — отказался Хан.

— Это оружие ария!

— Вот именно.

— Хорошее! Страшное! Не сломанное. Самое лучшее — и все для тебя.

Одержимая выжидательно смотрела снизу. Ханлейт понял, что уехать и оставить ее здесь он не сможет.

— Я не удержу посох, управляя лошадью одной рукой, Фиона. Если хочешь его забрать — неси сама. Садись в седло позади меня.