Да где же ребята мои! Мочи уже нет ждать! Хоть бы живы были, Господи! Не оставь мою молитву без внимания! Сделай так, чтобы все мои стрельцы живы были. Я ведь знаю, Ты это можешь, Господи!!!

Подбежавший француз сунул мне в руки калебас с водой, к которому я с жадностью и припал.

– Воевода! – До меня донёсся чей-то крик. – Воевода, живой!

Я вскочил, оттолкнув Жан-Пьера, вытиравшего мне лицо холстинкой. По полю шли мои стрельцы. Кто своими ногами, а кто, опираясь на плечо товарища. Быстро пересчитал соплеменников. Все были в наличии. ВСЕ БЫЛИ ЖИВЫ!!! От такой радости у меня даже голова закружилась. Спасибо, Господи! Услышал Ты мою молитву!

Наконец стрельцы доковыляли до меня, расселись на земле. Француз кинулся осматривать и перевязывать раненых. Маркел быстро сбегал до дерева, под которым мы сложили своё имущество, и принёс кувшин с самогоном, большой калебас с водой и деревянную чашку. По очереди, начиная с меня, выпили. Занюхали кусочками зачерствевшей лепёшки. Молча посидели. Повторили. Что-то ни в одном глазу! Выдохлась, наверное, дядькина самогонка. Подошёл и скромно встал в сторонке вождь ава-гуарани Матаохо Семпе. Махнул ему рукой, указал на место рядом. Тот сел напротив на корточки. Получил из моих рук кусок лепёшки и принялся жевать, запивая водой.

– Говори, вождь, – усталым голосом произнёс я. – Сколько воинов у тебя осталось?

– Об этом я узнаю только завтра утром. Сейчас нам надо отсюда уходить – я слышал рёв четырёх больших кошек. Да и помельче зверьё скоро набежит. Стервятники вон, уже слетелись. Вечер, скоро темно станет. Нельзя спать там, где смерть погуляла.

– Ты прав. Куда уйти до темноты можно, знаешь?

– Да. Надо выше по ручью подняться. Между холмов родник бьёт и маленькое озерцо, из которого этот ручей и вытекает. Там у нас фруктовые деревья растут.

– Добро. Командуй своим. Далеко до озерца-то?

– Нет, за тем холмом, – вождь показал рукой, за каким, – пять сотен шагов. Вдоль ручья тропинка есть.

– Хорошо, найдём. Пошли, бойцы!

Стрельцы собрали вещички и оружие. Подошедшие индейцы подняли на плечи так выручившие нас пушчонки, отстрелянные каморы берсо, бочонки пороха, кули с картечью и пыжами. Выстроившись цепочкой, направились в указанном вождём направлении. Следом потянулись стрельцы, поддерживая раненых. Вымотанные марш-бросками, перемазанные своей и чужой кровью, в изодранных кафтанах, в бинтах, мои воины всё равно выглядели, чувствовали себя и являлись победителями!

Небольшое озеро, образовавшееся в углублении между холмами благодаря явно рукотворной плотине, представляло собой сильно вытянутый овал с неровными берегами. Вода перетекала через край плотины и образовывала ручей. Пришедшие раньше индейцы уже разожгли костры. В стороне от них и от воды были сложены наши артиллерийские припасы, в рядок лежали берсо, а рядом стояли четверо вооружённых индейцев. Охраняли Главное оружие, подарившее нам победу.