Ох, сколько он мне всего про эти «десятки» рассказал! И про «импералы», которые котируются куда выше, чем их преемники, и про то, какой год сколько стоит, и про поздние подделки, которые, оказывается, тоже имеют свою ценовую градацию, и про финское «золото», которое даже рублем не называлось, а носило имя «марккаа». Последнее, кстати, до Николая Второго начали чеканить, еще при его папаше.

А красивые монетки, хоть и не такие большие, как мне о них думалось. Скорее, даже маленькие. И все, что примечательно, одного года — 1903. Убей не вспомню, он дорогой или нет? Да и какая разница? Я их продавать не планирую. Определю в банковскую ячейку, пусть пока там полежат.

Ну и последнее — письма. Вообще чужую переписку читать неправильно и нехорошо, но, с другой стороны, — интересно ведь? Да и обижаться некому, поскольку и тот, кто писал, и тот, кому писали, давным — давно мертвы.

Вернее — та. Та, которая писала. Получателем был офицер, а автором писем — его невеста, которая, возможно, так и не успела стать женой.

«Милый Володичка, когда вы уехали, мне показалось, что небо стало другим. До того я видела в нем синеву, а теперь оно закрыто грозовыми тучами даже тогда, когда светит солнце».

«Милый Володичка, я получила ваше письмо, вы просите меня не ходить в госпиталь с остальными. Я знаю, вы жалеете меня, вы не желаете, чтобы я видела кровь и боль. Но они часть нашего времени, а его надо принимать таким, какое оно есть».

«Володичка, вы не пишете мне уже три месяца. Я не нахожу себе места, не знаю, как перестать думать о том, что вы, быть может, ранены, или того хуже… Нет, нет, я фантастически глупа, как частенько говорит моя сестра. И думаю глупости, и пишу их».

Значит, его звали Владимир. А как звали ее — понятия не имею, она не подписала ни одного письма. Везде только «навек ваша А». Анна? Александра? Анастасия? Вариантов масса, и какой из них верный, теперь не узнаешь.

И письма только ее, ни одного ответа, из чего можно сделать вывод, что конкретно здесь таинственная «А» не обитала. Возможно, в этих местах жили родители Владимира, и он приезжал к ним? Потом события приняли не самый лучший для него поворот, и пришлось бывшему офицеру спешно уносить ноги из стремительно покрасневшей от флагов и лозунгов Москвы, оставив все ценное здесь.

Жалко все же, что фамилий нет. Хотя даже зная их, вероятность узнать о том, что же произошло с этой парой, минимальна. Ну а если уйти в область предположений, то, вероятнее всего, ничего хорошего их не ждало. Если даже Володичка и добрался до мест, где набирало силу белое движение, то с огромной долей вероятности он мог сложить голову в сумасшедших по жестокости сражениях Гражданской войны. Я видел его лицо, этот человек был не трус, такой не побежит. Может, он сложил голову где — то под Каховкой, на Перекопе или вовсе в Сибири. Тогда воевали по всей России, так что выбор мест, где данный господин мог найти свою погибель, крайне велик. Нет, имеется мизерный шанс на то, что он успел взойти на борт одного из пароходов, которые вывозили из Крыма остатки белой гвардии, но они невелики, один к десяти. Скорее, поверю в то, что он там, в Крыму, и остался, скошенный пулеметной очередью на одном из приморских обрывов, в компании с себе подобными. Красным не нужна была потенциальная угроза в виде большого количества людей, которые умеют воевать и очень не любят новую власть, потому судьба попавших в их руки офицеров была предрешена заранее. Опять же — пленных надо кормить, что напрасная трата провианта, которого и так тогда не хватало. Надо отметить, что большевики вообще подобные вопросы решали быстро, практично, не боясь испачкать руки, потому, скорее всего, тогда и победили. В гражданской войне верх одерживает не тот, кто лучше владеет стратегией и тактикой, а тот, кто меньше крови боится, причем как чужой, так и своей собственной. Красные убивали и умирали с одинаковым энтузиазмом, потому и взяли верх.