– Наконец-то! – и в голосе ее звучала радость.

Она забыла обо всем: о Ричарде, увязшем по колено в грязи, о маркизе с его дурацким арбалетом – она забыла обо всем на свете. Это был восторг, ликование – она наконец-то оказалась в своем мире, том, где существовали только двое: Зверь и Охотник. И Зверь это почувствовал. Идеальная пара – охотник и добыча. А кто из них кто – решит время, время и танец.

Зверь ринулся на нее.

Охотница выжидала до тех пор, пока он не подобрался так близко, что она ясно различила клочья пены на его губах, а потом нанесла удар. Но уже пытаясь вонзить копье в его шкуру, она вдруг поняла, что опоздала – на долю секунды, но опоздала, – и копье выпало у нее из рук, а клык Зверя, острый как бритва, вспорол ей бок. Она почувствовала на себе вес его огромной туши, и его тяжелые копыта раздробили ей руку, бедро, ребра. А потом он скрылся, растворился в темноте. Танец закончился.

* * *

Мистер Круп ни за что бы этого не признал, но он испытал огромное облегчение, когда они выбрались из лабиринта целыми и невредимыми: и он, и мистер Вандемар, и их добыча. Они оказались перед скалой. В ней были крепкие дубовые двери, в одну створку которых было вставлено овальное зеркало.

Мистер Круп коснулся поверхности своей грязной лапой. Зеркало затуманилось, зашипело, вспенилось, как кипящая ртуть, и вдруг стало прозрачным. Из его глубины на них смотрел ангел Ислингтон. Мистер Круп откашлялся.

– Доброе утро, сэр. Это мы. И с нами та юная особа, которую вы хотели видеть.

– А ключ?

Казалось, нежный голос ангела доносится не из зеркала, а неизвестно откуда. Он звучал со всех сторон.

– Ключ болтается на ее лебединой шейке, – ответил мистер Круп. Он не хотел выказывать нетерпения, но голос предательски дрогнул.

– Войдите, – разрешил ангел.

Дубовые двери отворились, и они вошли.

* * *

Все произошло стремительно: Зверь появился из темноты, Охотница подхватила копье, он налетел на нее и снова растворился в темноте.

Ричард прислушался – и ничего не услышал, только где-то капала вода – кап, кап, кап, – а еще пронзительно звенели комары, и этот звон сводил с ума. Охотница лежала в грязи. Одна рука у нее была неестественно вывернута. Ричард подполз к ней, шлепая по вонючей жиже.

– Охотница! Ты меня слышишь? – тихо спросил он.

Сперва было тихо, но потом он услышал шепот – такой слабый, что он подумал, ему послышалось.