– Что ж, они действительно не похожи на твои прежние работы, – сказал Брайан, обходя картины.

– Если «не похожи» означает «ужасны», то так и скажи. Я слишком устала, чтобы расшифровывать твои эвфемизмы.

Мэйв закончила лишь одно полотно – то, что с превращающимся мужчиной – и сделала наброски еще двух: феникса, возрождающегося из пылающего горизонта, и гарпии, защищающей женщину от опасности.

– Мрачновато, но сильно, – Брайан расхаживал туда-сюда перед полотном. – Хорошие работы. У меня на примете уже есть пара галерей, куда их могут принять. Я немедленно туда позвоню. Ты обязательно должна будешь присутствовать на открытии выставки.

– Нет, – ответила Мэйв. – Ни за что. И речи быть не может.

– Послушай, фишка с «художницей-затворницей» прокатывала, пока твои работы не пользовались большой популярностью, но за эти мы можем выручить кучу денег! Люди, готовые раскошелиться на картины, не покупают простые декорации для стен, они покупают историю, которая в них заложена.

Мэйв была уверена, что никто в здравом уме не захочет купить историю о художнице, которую на открытии собственной выставки охватила паническая атака. Хотя нет, кто-нибудь наверняка захочет. Она просто не хотела расставаться с картинами.

– Вот и расскажи им историю о том, что я живу отшельницей. Развожу цыплят. Сумасшедших одиноких кошатниц кругом пруд пруди, а я буду сумасшедшей одинокой птичницей. Наплети им что угодно. Но я не общаюсь с людьми, что покупают мои работы, и на открытия выставок не хожу.

– Повезло тебе, что я в своем деле специалист.

– А я в своем.

Брайан тяжело вздохнул.

– Не сомневаюсь, я даже не пытался намекать на обратное. Просто не понимаю, почему бы тебе не купить красивое платье и не наслаждаться тем, как богачи покупают тебе выпить и говорят, какая ты замечательная. У тебя есть повод праздновать, Мэйв, так воспользуйся им. Повеселись от души!

Мэйв никакого повода для веселья не видела. Разумеется, Брайану этого не понять. Она усердно скрывала, что страдает от панических атак. У нее был целый арсенал способов держать их под контролем. Выходя на улицу, она чувствовала себя вполне терпимо, если при этом не приходилось ни с кем общаться. С незнакомыми людьми она встречалась на знакомой территории, либо с глазу на глаз, либо в компании друзей, с которыми чувствовала себя комфортно. Даже в этом случае ей всегда приходилось потом отлеживаться дома, чтобы отдохнуть, прийти в себя и заново обрести душевный покой.

Прийти на вечеринку, где вместо друзей ее будут окружать незнакомцы, которые станут оказывать ей внимание и заговаривать с ней, было для Мэйв невозможным.