– Угу, – ответил Джоуи. – Ты думаешь, злодеи будут стоять и смотреть, пока ты концентрируешься и щуришь глаза? – он хлопнул Тома по спине. – Пока ты собираешься с силами, они тебе все зубы повышибают – если повезет. А если не повезет – просто пристрелят. Тадс, ты не Джетбой, – Джоуи поежился. – Пошли, а то холод здесь собачий.

Тах проснулся в теплой темноте, лишь смутно помня, как напился – и его это вполне устраивало. Он с трудом поднялся. Простыни были бархатными, мягкими на ощупь, и сквозь вонь засохшей рвоты Тах чувствовал легкий аромат цветочных духов.

Пошатываясь, он скинул покрывало и придвинулся к краю кровати. На полу под босыми ногами лежал ковер. Тахион был раздет, и горячий воздух неприятно щекотал кожу. Потянувшись, он нащупал выключатель и тихо простонал от ударившего в глаза яркого света. На поверку комната оказалась кладовой со стенами, выкрашенными в розовый и белый цвета, викторианской мебелью и толстыми звуконепроницаемыми стенами. Над камином улыбался масляный портрет Джона Ф. Кеннеди, а в углу стояла трехфутовая гипсовая статуя Девы Марии.

У холодного камина в розовом кресле сидела Ангеллик, сонно моргая и зевая. Заметив, что Тах проснулся, она прикрыла рот рукой.

Тахион чувствовал себя скверно. Ему было стыдно.

– Я опять выгнал тебя из постели? – спросил он.

– Ничего страшного, – ответила Ангеллик.

Она положила ноги на табуреточку. Ее ступни были уродливыми, черными и опухшими, в синяках и шишках, несмотря на специальную мягкую обувь, которую она всегда носила. Если не считать этого, она была прелестна. Ее распущенные черные волосы ниспадали до самой талии, кожа лучилась здоровым блеском. Глаза ее были темными и чистыми, но самым удивительным было тепло, которое они излучали, тепло, которое всегда поражало Тахиона, считавшего себя недостойным столь нежных чувств. Несмотря на все несчастья, что по его вине свалились на Ангеллик и остальных, она любила и прощала его.

Тах потер виски. Он чувствовал себя так, будто кто-то хотел распилить его череп бензопилой.

– Моя голова, – простонал он. – Вы бы хоть фильтровали напитки от сивушных масел, с такими-то ценами. На Такисе мы…

– Знаю, – перебила его Ангеллик. – Ты уже рассказывал. На Такисе у вас беспохмельная выпивка.

Тахион вымучил улыбку. В короткой атласной сорочке, с голыми ногами, Ангеллик выглядела удивительно свежей. Сорочка была насыщенного рубинового цвета и прекрасно оттеняла кожу. Но когда Ангеллик встала, Тахион заметил на ее щеке, в том месте, что прижималось к креслу, пока она спала, большой пурпурный синяк.