— Бинг. Загляни в бардачок, уверен, что найдешь там ножницы и пластырь.

— Хотите, чтобы я отрезал себе язык? — с надеждой спросил Человек в Противогазе.

— Нет, я хочу, чтобы ты перевязал мне голову. Если не предпочитаешь сидеть и смотреть, как я буду истекать кровью, пока не умру. Полагаю, это зрелище очень тебя развлекло бы.

— Нет! — вскричал Человек в Противогазе.

— Тогда ладно. Тебе придется что-нибудь сделать с моим ухом и головой. И сними эту маску. Невозможно с тобой говорить, когда ты в этой штуке.

Голова Человека в Противогазе появилась из-под маски с отрывистым звуком, очень похожим на хлопок пробки, вынимаемой из бутылки вина. Лицо под ней раскраснелось и пылало, слезы исполосовали все его дряблые, дрожащие щеки. Он порылся в бардачке и вытащил рулон хирургического пластыря и маленькие серебряные ножницы. Он расстегнул молнию на куртке своего спортивного костюма, выставив наружу запятнанную белую майку и плечи настолько пушистые, что возникала мысль о гориллах сильвербэк. Он снял майку и застегнул молнию на куртке.

Щелкнул, включаясь, блинкер[129]. Машина замедлила ход перед знаком СТОП, затем повернула на шоссе.

Бинг отрезал от майки несколько длинных полос. Одну из них он аккуратно свернул и приложил к уху Мэнкса.

— Придержите это, — сказал Бинг и жалко икнул.

— Хотел бы я знать, чем она меня порезала, — сказал Мэнкс. Он снова посмотрел в задний отсек и встретился с взглядом Уэйна. — У меня, знаешь ли, с твоей матерью давно нелады. Все равно что драться с целым мешком кошек.

— Чтоб ее черви ели, — сказал Бинг. — Чтоб черви выели ей глаза.

— Что за мерзкий образ.

Бинг обмотал другой длинной полосой майки голову Мэнкса, прижав подушечку к уху и покрыв разрез на лбу. Он начал закреплять повязку полосками пластыря, приклеивая их крест-накрест.

Мэнкс все еще смотрел на Уэйна.

— Ты тихий. Ничего не хочешь сам мне сказать?

— Отпустите меня, — сказал Уэйн.

— Отпущу, — сказал Мэнкс.

Они пронеслись мимо «Зеленой ветви», где утром Уэйн с матерью ели на завтрак сэндвичи. Думать об этом утре было все равно что вспоминать полузабытый сон. Видел ли он тень Чарли Мэнкса, когда только проснулся? Кажется, видел.

— Я знал, что вы приедете, — сказал Уэйн. Он был удивлен, услышав, что говорит такое. — Весь день знал.

— Трудно удержать ребенка от мыслей о подарках в ночь перед Рождеством, — сказал Мэнкс. Он поморщился, когда Бинг прижал очередную полоску пластыря.