Еще чуть-чуть. Немного. В голове парня мелькнула мысль: «А что если позвать на помощь?». И тут же он попытался это сделать. Но как совладать с бьющейся в конвульсиях диафрагмой? Вместо крика о помощи из дрожащего рта еле-еле просочился почти неслышимый хриплый шепот, неспособный даже на таком расстоянии перекрыть звучащий в ушах шум невидимого города.

Понимая, что именно сейчас он отключится, Игорь поднял голову посмотреть и возможно попрощаться с тем единственным источником света, который фактически вывел его из трясины. Огонек был очень близко. Так близко, что его освещения хватало, что бы различить близь лежащие объекты. Вот деревья окружили чей-то плетеный забор с болтающимися на колах крынками, вот одинокий сарайчик невдалеке от огонька, а вот, и Игорь на мгновение остановил дрожь во всем теле, огонек. Сам этот огонек находился в окне одноэтажного деревянного дома, как свеча на окне или лампадка. И возле этого огонька было какое-то движение. Значит, там кто-то есть. Значит, должны помочь. Не может быть такого, что бы людям в его положении не было помощи.

Из последних сил Игорь сначала на четвереньках, а затем сгорблено, но зато на двух ногах, то и дело, норовя завалиться на бок, побежал к дому. Перевалился через невысокий плетень и с размаху шибанулся о деревянную дверь, прошитую от петель металлическими пластинами. Дверь не открылась. Скуля и не веря в то, что ему не откроют, Игорь царапался, стучался распухшими от влаги и уже ободранными кулаками в эту единственную преграду на пути к теплу.

— Впустит, — тихо стонал парень. — Помогите.

От охватившего его холода и из-за отсутствия временного ориентира, парень даже забыл, что находиться во сне, настолько все было вокруг правдоподобно.

Плача, он сполз по двери вниз, уже даже не сопротивляясь дрожжи и судорогам терзавших его тело, и на пороге беспамятства почувствовал, как опора перед ним отстранился, а сам он распластался на чем-то твердом, и, как ему тогда показалось, нереально горячем.

За спиной раздался хлопок закрывающейся двери, а чей-то озорной голос задорно посмеялся:

— А кто это у нас здесь? О, Игорь, долго же ты шел! Долго. Я уже даже состариться успел, — вновь засмеялся голос.

Парня трясло, но тепло, идущее от деревянного пола, втекало в него, заставляя вновь ощутить боль. Все тело словно пронзили миллионы иголок. Было нестерпимо больно. Нестерпимо, не то холодно, не то жарко. Игорь почувствовал как с него, не особо церемонясь, сняли мокрую одежду, как чьи-то крепкие руки перенесли его на мягкую перину, а сверху укрыли чем-то невесомым, но очень теплым.