— Лишь разбегающиеся и переплетаются трещины. И…?

— И то, что не может существовать на нашей планете. Страх, ужас, хаос.

Игорь вновь согласился.

— Ты тоже был в коме? — спросил Егор, предполагая, что парень перед ними тоже серьезно пострадал во время катастрофы, а наличие пустоши предположил неким элементом потустороннего мира.

— Нет, — Игорь с тоской смотрел на запутавшегося во снах парня. — Мне все приснилось.

— А расскажи про теракт, — попросила Маша. — Если ты его совершил.

Егор рассказал. Полностью, что помнил. Свои чувства, эмоции. Антон от такого рассказа лишь шире раскрывал глаза, с ужасом глядя на друга. Он неделю отдыхал с человеком, который планировал его убить, который жил целую неделю с мыслю о месте.

— Егор, — Игорь не сводил глаз с парня. — Пара вопросов, и доказательства твоей версии будут не нужны.

— Давай, — согласился несостоявшийся убийца.

— Ты сказал, что проснувшись, пошел на улицу, где тебе и отзвонился Антон. Так?

— Да, — уверено ответил Егор.

— Теракт ты совершил где-то в обед. Так?

— Да, — все еще уверено, но уже задумчиво сказал парень.

— Ясным солнечным днем?

— Да, — вяло ответил Егор и опустил голову на руки.

— Понимаешь?

Молчание и медленный кивок.

— В тот вечер, Егор, — для убедительности продолжил свою мысль Игорь. — Вечер. Была гроза и ливень, смывший полгорода. Но не солнечный день.

— Твою же мать! — парень, не поднимая головы, тяжело задышал. Как же так? Все сон? Как он мог не сложить эти два факта. Ведь он столько раз смотрел репортажи и читал новости. Вечер, гроза. Почему только сейчас этот факт зацепился за мозги. Или с его головой и вправду что-то не в порядке? Как мог допустить, что его друг его предал? А мама? Ведь в версии с его терактом, она была ранена, а она цела. Почему предположил, что ошибся какой-то там охранник, а не он сам? И Антон? Ведь он же себя всю дорогу вел по-человечески. И крепыш этот случайный. Все сам себе придумал? А потом накрутил? — Твою же мать!

— Угу, — подтвердил его мысли Игорь. — Твою же мать. А теперь послушай, что расскажу я. Раз уж ты тоже гулял по выжженной пустыни. Можешь считать меня, да и их двоих, — он указал на Машу и Виктора. — Можешь считать нас психами. Но не больше чем самого себя.