— Мама? — чуть приподнявшись от стены, со страхом и недоверием спросил парень.

Она стояла перед ним такая же, как и всегда, как дома, в его еще беззаботном детстве.

— Коленька. Сынок, — улыбнувшись, ответила женщина.

— Как откуда ты здесь? — парень уже стоял на ногах. — Ты же не можешь здесь быть.

В голове у парня образовалось что-то тяжелое. Слезы набухли на глазах, какая-то горечь прожгла сердце. Он так захотел домой в детство, так захотел обнять маму, но ее не могло тут быть. Это мираж. Бес еще раз потрусил головой.

— А ты откуда здесь? — вопросом на вопрос ответила мама.

— Я сам сюда пришел, — задумавшись, ответил парень. Горечь по утраченному спокойствию начала свивать в его душе колючее гнездо. Он сделал шаг вперед.

— Вот и я пришла к тебе, — ласково проговорила мама. — Ты устал. Ты долго шел и многое вынес. Друг твой уснул, и ты тоже можешь отдохнуть, а я провожу тебя.

Уснул. Бес взглянул на свои руки, фонарь ярким лучом рассек пространство вокруг. Парень посмотрел на спящего полковника. Тот еле слышно дышал.

— Я тоже сплю? — недоверчиво предположил парень. Ну да, ведь это же логично, что мамы не может тут быть, значит это сон.

Фонарь качнулся в руке парня, и свет вновь уперся в маму, та опять отшатнулась. Спохватившись, что снова ослепил ее, парень отвел свет в сторону.

— Коленька, — женщина протянула руку к парню. — Пойдем со мной.

Бес сделал еще шаг вперед. Хотел было спросить, куда они пойдут, но тут за плечом мамы, он увидел их старый деревенский домик, появившийся прямо из темноты на небольшом островке. Их домик со светлым окошком. Там обязательно его ждет бабушка. Готовит его любимые оладья. А к ним малиновое варенье и слегка сладкий компот.

Дома уже давно не было, его снесли, очищая территорию под городские застройки. Бабушки не было тоже. Но если они есть здесь, то значит это точно сон. Сон.

Парень уверено сделал шаг вперед. Рука коснулась маминой ладони, и слезы сковавшие лицо до этого, выплеснулись наружу.

— Не плачь. Не надо. Все будет хорошо.

Мама привлекла сына к себе, обняла его. Выдернула из его руки фонарик и отбросила недалеко в воду. Тот с тихим всплеском ушел под воду, еле-еле освещая темное дно. Парень уткнулся лицом в мамино плечо. Вдохнул ее запах, навечно родной, запомнившейся ему с юных лет.

— Мамочка, прости меня, пожалуйста, — он хотел сказать что-то далекое, из детства, что обычно говорят нашкодившие дети. Что он больше так не будет. А что не будет? Да то, что вся жизнь его не такая, как должна была быть, как хотела мама, да, как и он сам себе представлял, лежа в своей детской кроватке. Слезы задушили его, не позволив сказать ни слова. — Мамочка, прости.