Что же касается отдельных индивидов – внутри этой огромной Личности каждый из них расцвел, освободился, обогатился, безмерно вырос, открыл для себя такие наслаждения, о каких прежде и не мечтал. Чего на самом деле хотела Бумазея (Саломея?) Кармайкл, что было ей по-настоящему нужно? Теперь она могла признать это – и осуществить. Итальянский юноша Гвидо, гениальный от рождения музыкант, ждал прибытия из-за павшего Железного Занавеса величайшего в мире скрипача: отныне им предстояло работать вместе. Родители робкого маленького Генри ясно видели, как видел и весь мир, чтó с ним произошло, и почему, и насколько невероятно, чтобы теперь такое повторилось. Иногда без жертв не обойтись – даже сейчас; но бессмысленных жертв больше не будет. Теперь каждый знал – знал так, словно это отпечаталось в его личной памяти, – как страстно хотел жить малыш Генри, даже в последний миг своей агонии. Вся Земля разделила теперь с двумя африканцами, Мбалой и Нуйю, их двуликий религиозный опыт: верующий укрепился в вере, неверующий обратился. Что именно привело их к вере – уже неважно: куда важнее само религиозное чувство, глубокое и трепетное, ибо верить и поклоняться – в природе человека, пусть иной раз человек не желает это признавать. Вселенная неисчерпаема, в ней открываются все новые глубины, все новые уровни сил и смыслов, что мы не понимаем; а когда поймем, за ними откроются новые, тоже непонятные. Извне доносится к нам зов, на который естественный ответ – вера, естественная реакция – поклонение.
Вот каким стало человечество-улей: прекрасное создание, сложное, сбалансированное и удивительно живое. Даже, увы, жаль, что такому чудному творению природы и гениального сверхразума суждена была недолгая жизнь…
Глава двадцать седьмая
Глава двадцать седьмая
Гарлик – единственное человеческое существо, отрезанное от Великого Улья, ибо он уже являлся членом другого коллективного разума – ничего подобного не чувствовал. Полный злобы, влекомый голодом – во многих смыслах слова, – пробирался он по лесу. Он смутно сознавал, что неподалеку от того места, где выбросила его сфера, должен быть какой-то поселок или пригород: возможно, там он найдет то, что ищет. Осуществление своего плана Гарлик представлял весьма туманно – знал лишь, что должен это сделать, так или иначе. Внутри себя он ощущал Медузу: она наблюдала, отслеживала, однако не командовала и не давала подсказок – как видно, решила, что с подробностями такой задачи абориген лучше справится без ее советов. Будь рядом серебристые сферы и прочие машины, они бы, конечно, очень помогли Гарлику. Но рядом никого не было. Он остался один.