Я настойчиво искал образ гигантского огненно-рыжего лиса-демона с девятью хвостами, что разрушал город и сотнями уничтожал нападающих на него жалких букашек, что мнили себя шиноби. Сложно сказать, сколько продолжался этот поиск. Время было крайне странной характеристикой, причудливо изгибающейся в глубинах сна. У меня бывали случаи, когда, проведя больше месяца в мире сна, я просыпался и обнаруживал, что лёг спать всего пару часов назад.

И вот, за одним из поворотов лабиринта мелькнул отблеск рыжего пламени. Я немедленно свернул туда, следуя за призрачным знаком. Чем дальше я шёл, тем чаще сверкал то рыжий хвост, то огненная аура. Чуть погодя до меня донеслось яростное рычание и многоголосый вопль отчаяния и ужаса. Я уже не раз чувствовал что-то подобное, бродя по снам людей, переживших войну.

Наконец, я вышел в огромную пещеру, объятую рыжим пламенем, где за каждым камнем или проходом скрывалась злобная лисья морда с горящими глазами. Я смело вышел в центр зала, осмотрелся и двинулся к выходу, за которым виднелась лестница, ведущая наверх. Разочарованный вой и жуткий хохот провожали меня, но я даже не обращал внимания на эту какофонию. Это лишь персональный кошмар, где время от времени расслабляется найденный мной человек.

Подъём по чужой лестнице из глубин сна к повседневному сознанию был самой трудной частью моего пути. Не сложной, не опасной, а трудной. Я чувствовал себя так, будто не только поднимаюсь по этой лестнице сам, но и тащу на тебе огромный камень, прижимающий меня к земле и так и норовящий столкнуть с лестницы. Но даже это было для меня привычным. Не зря я потратил столько времени, доводя до автоматизма свои навыки управления чужими снами. Пожалуй, даже Фредди Крюгер не смог бы составить мне конкуренции. Если бы он ограничивался только теми приёмами, что были показаны в фильме, я бы скрутил его в бараний рог уже через пять минут.

Я вынырнул из глубин сна, поворочался в тёплой постели и открыл глаза. Естественно, это были не мои глаза, а глаза того мальчика, что только что встал и направился к окну, пошатываясь в сомнамбулическом трансе. Я отодвинул занавески, потом открыл окно с пыльными стёклами и выглянул наружу.

Свежий ночной ветер взлохматил мои волосы и заставил поёжиться. На улице была ночь, но полная луна ярко освещала город. Обзор справа загораживала какая-то конструкция на стене моего дома, но впереди-слева я отчётливо видел высокий утёс, на отвесном склоне которого находилось изображение четырёх огромных лиц. Это Коноха.

Хозяин этого тела согласно кивнул моим мыслям. Я не стал пускаться в пляс или оглашать ночной город дикими воплями, а тихо закрыл окно, задёрнул занавески и пошёл обратно спать.