Я по опыту знаю, что, если её не поднять силой — она может проваляться в постели часа три-четыре, не меньше. Поэтому я позволяю себе немного лишнего — ставлю поднос с чаем на импровизированную тумбочку и одним рывком вытряхиваю госпожу из одеяла на простынь.

— Себастьян! — последовал возмущённый вопль.

А что Себастьян? Я уже второй век Себастьян.

Аккуратно сворачиваю одеяло и кладу на край кровати, мимоходом прислушиваясь к ворчанию госпожи.

— Сегодня я заварил Ассам, — наливаю чай в чашку и поворачиваюсь к госпоже, — его т…

В горле мгновенно пересыхает. Только железным усилием воли не даю своим глазам вылезти из орбит.

— Что «т», Себастьян? — недовольно вопросила госпожа, протирая сонные глаза.

О дьявол, она что, издевается?! Вчера я её особо не рассматривал, так как был озабочен её состоянием, но сейчас… Сейчас мне хочется её убить. За то, что она одела такую короткую, почти прозрачную, цвета лепестков сакуры и до середины бедра, ночную рубашку.

С трудом вспомнив, кто я и где нахожусь, я продолжил:

— Его тонкий вкус и неуловимый аромат очень подходит Вашему новому облику, — подаю чашку в руки, кладу на край одежду и отворачиваюсь.

— Ух ты! Классный чай, Себастьян! Что ж ты раньше не заваривал?

Медлю с ответом. А госпожа, похоже, его и не ждёт. Шумно допивает чай и начинает одеваться.

Ах, эта прекрасная кожа рук! Нежная, словно подушечки на кошачьих лапах, гладкая и мягкая, словно кошачья шерсть! А её тело!!! Тонкая талия, на вид такая хрупкая, что, кажется, достаточно одного удара, чтобы сломать! Бедро бегуньи или танцовщицы… А этот насыщенный вкус её души, отчётливо ощущаемый на губах! Ну зачем, госпожа, зачем Вы одели такую короткую ночную рубашку…

— Я всё, Себастьян!

Поворачиваюсь к ней. И, не сдержавшись, округляю глаза до неприличных размеров.

Когда госпожа успела одолжить запасную форму у Серас? Размер у них теперь почти одинаковый. Эта юбка, точнее, этот широкий пояс… Про чулки мне даже думать стыдно… Сам не замечая, плотоядно облизываюсь.

— Что? — спросила госпожа, — Не смотри на меня так! Я же всё-таки сотрудник Хеллсинга, мне положено форму носить!

— Простите, госпожа. Ваш новый облик меня несколько смутил.

Убираю приготовленную одежду обратно в чемодан, закрываю его и направляюсь за госпожой. «Несколько смутил…» Ага, как же. Демон демоном, а я всё-таки мужчина.

— Госпожа, — осторожно начинаю я, — Вам лучше попросить Интегру Хеллсинг о смене формы.